Королева Кристина

Теперь на её пути появился Аззолино. Он начал свою карьеру секретарём у кардинала Пансироле, папского нунция в Испании, и зарекомендовал себя умным и проницательным дипломатом. По возвращении Пансироле в Италию Аззолино взяли в папский секретариат, в частности в отдел шифров и кодов. Фактически он занял ключевые позиции в дипломатической и разведывательной службе Ватикана. Он вошёл в фавор к папе Иннокентию X и сумел поладить с его честолюбивой и жадной свояченицей Олимпией Майдальчини (ходили даже слухи о их интимных отношениях). В 1654 году Аззолино стал кардиналом. Майдальчини прочила его на пост статс-секретаря папской канцелярии, то есть правительства Ватикана. Иннокентий X, однако, не захотел расстаться со своим прежним статс-секретарём кардиналом Киджи, и Майдальчини должна была удовлетвориться компромиссным решением: Аззолино статс-секретарём не стал, но присутствовал на всех аудиенциях кардинала Киджи[134].

Кристине, вероятно, было кое-что известно о взаимоотношениях Друга с женским полом, и она пару раз с горькой игривостью делала намёки по поводу интереса, проявляемого кардиналом к красивым актрисам. Естественно, саркастически замечает она, его тянуло к ним стремление облагородить свою душу.

В защиту кардинала можно лишь вполне определённо сказать, что он на протяжении многих лет оставался самым верным другом королевы Кристины и помогал ей в самых сложных ситуациях. Объяснялась ли эта лояльность истинными чувствами, карьерными или церковно-политическими соображениями, сказать невозможно.

Так же трудно сказать, в каких отношениях Кристина была с ним в первые годы своего пребывания в Италии. Знакомство их состоялось сразу по прибытии королевы в Рим, и во дворце Фарнезе он стал появляться чуть ли не каждый день. Когда папа из предосторожности запретил кардиналам инкогнито или в масках посещать знатных дам, Кристина тут же добилась для кардинала Аззолино отмены этого запрета. Один римский сплетник обнаружил, что королева носила в кармане своей одежды портрет кардинала. По Риму стали ходить упорные слухи об особых отношениях кардинала с королевой. Сохранилось письмо Аззолино папе от 22 марта 1656 года, в котором он объясняется по поводу этих сплетен и слухов и обмена с королевой записками. Сам папа Александр VII был обеспокоен тем, как развивались отношения между бывшей шведской королевой и кардиналом католической церкви. Как мужчина он хорошо знал кардинала и понимал, что дыма без огня не бывает. Между тем нет никаких иных доказательств, кроме того, что королева умерла virgo intacta, то есть девственницей.

Папа как в воду глядел: от дружеских отношений между Кристиной и Аззолино до пылкой страсти расстояние было короткое. Как протекал процесс в реальном времени, никому не известно. О любовной страсти впервые узнали из писем Кристины, посланных Аззолино в 1666–1668 годах из Гамбурга. К этому времени любовь Кристины к кардиналу, пережив целый ряд трансформаций, успела пройти относительно счастливый период и достигла в 1665 году того момента, за которым пугающе зияла чёрная дыра одиночества.

Вспомним, в каком возбуждённо-тревожном состоянии королева находилась в Гамбурге из-за охлаждения к ней кардинала. В чём была причина, что произошло между ними, покрыто мраком. Единственными реальными были лишь слухи и обвинения, которым подвергался её Друг и к которым он как представитель высшего католического клира был довольно чувствителен. Любовная связь с женщиной могла сильно повредить его карьере, особенно если учесть, что женщина эта пренебрегала общепринятыми в Риме нормами поведения, то есть не скрывала своих чувств, а потому могла нечаянно подвести кардинала Аззолино «под монастырь».

Её письма из Гамбурга наполнены страхом и беспокойством, а её нервы напряжены до предела. Она охвачена жгучим чувством ревности, постоянным спутником разлуки. Она впадает в истерику и вообще становится смешной и раздражительной. Королеву, всегда сохранявшую олимпийское спокойствие и исповедовавшую высокомерное (стоическое) отношение к человеческим слабостям, трудно узнать. Она готова пойти на всё, даже на унижение, чтобы вернуть любовь Аззолино. Она взывает к его состраданию, просит, умоляет, заклинает, — одним словом, делает всё, что обычно делает любая женщина, теряющая любимого человека. «Она обладала слишком горячим нравом, чтобы суметь подавлять свои аффекты, и была слишком гордой, чтобы подчиниться принуждению извне», — писал шведский историк Эрнст Кассирер. И в этом, очевидно, состояли её дилемма и драма.