Королева Кристина

Но пройдёт время, и Кристину подхватит религиозная волна и понесёт её к новым ориентирам. Но будет ли она счастлива? Одно лишь общение с Богом до конца дней не удовлетворяло её. Искусство, политика никогда не переставали интересовать королеву.

Глава двадцатая БОЛЬШОЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ

Бороться с собственными слабостями и пороками, страдать от них — вот смысл нашей жизни. Самопрезрение — единственное преимущество, которое можно извлечь из греха.

Кристина

Вышеприведённый эпиграф как нельзя лучше отражает новые настроения на последнем этапе жизни бывшей королевы. Её прежние стоистические принципы, как мы уже говорили, рухнули, и незаметно даже для себя самой она начинает движение в сторону Церкви, веры, Бога. Только на сей раз её взгляды претерпят кардинальные изменения не на глазах всего двора или общества, не под звуки фанфар или органа, а в ходе мрачных, мучительных и тяжёлых размышлений, в полном одиночестве, наедине с Всевышним и Всемилосердным. Если её восшествие на престол, уход с него, переход в иную веру являлись оглушительной демонстрацией триумфа духа, то теперь уход к Богу знаменовал собой её полную моральную капитуляцию перед жестокой действительностью.

Королева никогда и никому не рассказывала о том, что ей пришлось пережить в процессе этой мучительной трансформации, зато она оставила неоспоримые следы в своих литературных произведениях — автобиографии, афоризмах, исторических эссе.

«У кого в жизни ничего не осталось, тот должен приехать в Рим и жить там», — сказал как-то Шатобриан. Это высказывание подходило ей больше, чем кому-либо другому, в момент её возвращения в конце 1668 года в Рим. Погоня за миражами — чужими коронами, влиянием на ход мировых событий — оказалась тщетной и бессмысленной, все надежды, связанные с Неаполем, Польшей и Швецией, рассеялись словно дым. Впереди оставалась лишь одна реальность — Рим. Больше её нигде не ждали. А в Риме были Аззолино, дружественно настроенный папа Климент IX, любимый дворец Риарио.

Возвращение в Вечный город было обставлено с не меньшей помпой, нежели 12 лет тому назад: Триумфальная арка, швейцарская гвардия, пушечные салюты, бесчисленные кардинальские сутаны, плюмажи нотаблей и толпы ликующего народа. Понтифик уделил Кристине самое пристальное внимание, он навестил её во дворце Риарио и познакомился с её коллекциями картин и скульптур; он пригласил её на неофициальный обед к себе в Ватикан, а 9 декабря устроил в её честь грандиозный банкет с участием двадцати четырёх кардиналов и избранной публики. В зале играла громкая музыка, и поскольку понтифик и королева сидели за разными столами, то разговор между ними происходил с помощью монсеньора Фебея, курсировавшего от одного стола к другому. Дамам из семейства Роспильози по этикету на таких обедах присутствовать не позволялось, но в данном случае для них было сделано исключение: их допустили в зал и поставили за ширмой с проделанными отверстиями, через которые они могли наблюдать за происходящим пиршеством.

Кажется, после двадцати лет поисков и честолюбивых предприятий наступал период настоящего покоя. Теперь Кристина могла всецело и безвозмездно отдаться музыке, театру, искусству. Новый папа был во вкусе королевы, на громкий её отъезд из Гамбурга он не обратил ни малейшего внимания и встретил её с распростёртыми объятиями. Из ватиканского фонда «Пропаганды» он выделил ей годовую пенсию в размере 12 тысяч крон, предоставил ложу в театре комедии и вообще оказывал ей всякие знаки внимания. Пожалуй, это были самые лучшие годы её жизни в Италии. Как отметил немецкий историк Л. Ранке, и сама она слегка изменилась, нрав её смягчился, она стала более терпимой, внимательной и снисходительной к людям.

Рим при Клименте IX сильно преобразился. Бернини на площади Святого Петра заканчивал строительство колоннады и устанавливал скульптуру всадника — императора Константина. Брат понтифика в фойе Пантеона устроил выставку картин, на которой были представлены экземпляры из коллекции королевы Кристины. И днём и вечером звонили колокола, напоминая о том, что папские войска пока доблестно сражаются с турками на Крите. Рим жил лишь развлечениями, которые Климент IX умел так ярко и талантливо разнообразить и поощрить. Театры Рима ставили одну пьесу за другой, а карнавалы не сходили с улиц города. Папа пошёл на невиданный дотоле шаг — по совету Кристины разрешил женщинам петь в опере!