Королева легионов Афины

Урсула, пряча глаза от суровых взглядов Пинносы и Бриттолы, встала и подошла к Олеандре, молча стоявшей возле окна. В комнате повисла напряженная давящая пауза, каковой принцесса часто пользовалась для управления сложными ситуациями. Олеандра, которая видела, как ее хозяйка с детства добивалась своего при помощи такой тишины, не сдержала улыбки.

— Прошу прощения, Госпожа…

Урсула повернулась и метнула в ее сторону гневный взгляд, но Олеандру было не так легко смутить.

— Раз мы собираемся отступать до появления здесь гуннов, не пора ли мне приступить к сборам?

—  Помолчи! — одернула ее Урсула.

— Да, Олеандра, — вступила Пинноса. — Ты права. Нам как раз пора приступить к сборам. А начнем мы их с принятия решенияоб отступлении!

Урсула повернулась к Пинносе, и они целую вечность сверлили друг друга недобрыми взглядами.

Не в силах выносить такое открытое проявление враждебности между двумя добрыми подругами, Бриттола тихо спросила:

— Что заставило тебя сказать, что мы отбываем в Британию? — Она поймала взгляд Урсулы. — Теперь в этомзаключается Божья воля?

Урсула вздохнула, опустила глаза и, глядя на огонь, медленно и взвешенно стала все объяснять.

— Сейчас речь идет не о Божьей воле. Нужно принимать во внимание, какая сложилась ситуация. Эти гунны не являются врагами Британии и Первого Легиона Афины. Если мы покинем Галлию, они тоже уйдут отсюда. Я считаю, что мы должны оставить нашего истинного, римского врага, который привел гуннов, чтобы опустошить эти земли, наедине со зверем, выпущенным им на волю. Пусть Дом Феодосия сам расхлебывает то, что заварил.

— Если мы уйдем сейчас, — парировала Пинноса, — все скажут, что мы бежали от врага, как трусы. Что мы не выполнили своего долга, не защитили Рим от варваров. Если мы уйдем сейчас и бросим людей, живущих вдоль Рейна, на растерзание Мундзуку и его орде, то позор покроет наши знамена, а Дом Феодосия одержит над нами и всей британской армией полную и окончательную победу! Если мы уйдем сейчас и не выполним свой долг, то все, чего мы добились, все, за что так долго и тяжело боролись, — все пойдет насмарку! — Пинноса с размаха ударила кулаком по столу. Ваза с фруктами, стоявшая в центре стола, подскочила, и на пол полетели свежесобранные яблоки.

— Все, чего мы добились… все, к чему мы стремились… — передразнила ее Урсула. — Того, за что мы так долго и тяжело боролись… больше нет! Мы ничего не добились! — Она тоже ударила кулаком по столу. Яблоки снова посыпались на пол.

Две разъяренные молодые женщины стояли друг напротив друга, опершись о края стола. Они могли бы дотянуться друг до друга руками, но предпочитали сверлить друг друга гневными взглядами. Между ними катались фрукты, случайные посредники их поединка.

— Но это же неправда, Урсула! — грустно сказала Бриттола, нарушив напряженное молчание.

Урсула и Пинноса медленно повернулись и посмотрели на нее. Бриттола держала в руках крест — как всегда, когда ей нужно было успокоиться.

— Это неправда. Мы создали великолепную армию из женщин, борющихся за порядок и защищающих мир. — Она умоляюще посмотрела на обеих и продолжила: — А теперь я могу обратиться к вам как к высшему командному составу Легиона и попросить вас обдумать тщательно и спокойно план нашего отступления? Теперь вам не к кому обращаться за приказом, и над вами нет высшей власти, кроме Бога. Можно ли мне еще предложить помолиться перед тем, как принять решение?

Урсула и Пинноса вздохнули и стали ходить по комнате. Урсула отошла к окну, Пинноса — к камину.

Первой молчание прервала Урсула. Ее голос был слаб, почти не слышен.

— Я… я признаю, что наш долг еще может оставаться невыполненным… что мы могли бы остаться здесь… защитить этих людей… может, даже сразиться, остановить это зло, которое приближается к нам с каждым днем. Но к тому же я чувствую… что у нас есть еще один долг… важнее… долг по отношению к женщинам Первого Легиона. Теперь, когда Конс… я хочу сказать, когда мужчины…

—  Забудь ты о мужчинах! — Пинноса резко развернулась и сделала пару широких шагов к Урсуле. — Они мертвы!

Урсула поморщилась, будто эти слова словно нож вошли в ее сердце. Увидев ее реакцию, Пинноса повторила их снова.

— Они мертвы! — Она обошла вокруг стола и схватила Урсулу за плечи. — Но ведь еще до того, как они погибли, ты же знала, что Великого похода не будет?

— Нет, я… — Урсула вырвалась из рук Пинносы и отвернулась.

— Ты знала о том, что Первый Легион Афины уже обрел свое истинное предназначение — защищать границу. Ведь так?

Урсула со страхом посмотрела на Бриттолу, будто ребенок, испугавшийся, что его поймают на шалости.

— Ну, я…

—  Ведь так?

Урсула молила Олеандру взглядом о помощи, но старая служанка, онемев от изумления, могла лишь наблюдать за развернувшейся перед ней сценой. Урсула снопа посмотрела на Бриттолу. Потом на Пинносу. Потом снова на Бриттолу.

— Да, — прошептала она наконец.