Королева легионов Афины

— Подготовка к Свадьбе двух Легионов закончена, — доложил Морган и был вынужден замолчать, подождав, пока не стихнут восторженные аплодисменты. — Константин велел мне передать вам выражение его искренней и полной поддержки Великого похода, просил сказать не командующим Легионов Афины, а женщинам, что мужчины с нетерпением ждут встречи с ними. Более того, он разослал по всему Риму, Западной и Восточной частям империи известие о том, что Констант вскоре воссоединится со своей прекрасной невестой, и пусть дом Константина Третьего в ближайшее время будет благословен наследниками! — Раздавшиеся в ответ на его слова аплодисменты на сей раз предназначались Урсуле, которая приняла их с улыбкой. Ей удалось скрыть ото всех опасения насчет того, какие темные мысли может вызвать это объявление в некоторых закоулках империи на континенте.

— Я лично передал Константу новость о ваших планах, — продолжал Морган, — и в ответ принес личное послание будущей императрице. — Он открыл суму, вытащил свиток и с поклоном передал его Урсуле. — Констант сказал, что теперь и он сам, и его воины с удвоенным рвением стремятся закончить все свои дела в Испании, чтобы успеть приготовиться к приходу весны и своих невест в Арелат. Каких только вершин мы ни покорим! — декламировал он. — Каких морей ни преодолеем, в каких только боях ни сразимся, лишь бы показать себя достойными славных женщин Британии! Только бы познать теплые объятия в родном доме!

Все время, пока Морган передавал остальным послание от Константа, он сам не сводил глаз с Кордулы, обращаясь, казалось, к ней одной. Ее глаза наполнились слезами, губы задрожали, и она прилагала все усилия, чтобы совсем не отдаться на волю чувствам. После декламации вновь последовали аплодисменты, и Урсула, воспользовавшись этой паузой, нежно обняла сестру.

Кордула тут же почувствовала, что и она с большим трудом сдерживает слезы.

IX

«Любовь моя!

Пишу второпях, потому что Морган уже должен ехать, чтобы воспользоваться покровом ночи и избежать преследования нашими врагами. Не стану раскрывать тебе подробностей дела, вдруг это письмо попадет в чужие руки. По той же причине не стану описывать тебе приготовлений к нашей свадьбе. Скажу лишь одно: не страшись ничего. Я буду рядом!

Я так горжусь тобой и тем благословенным делом, которое ты делаешь вместе с отважными женщинами, солдатами Первого и Второго Легионов Афины. Вы охраняете покой и безопасность провинции, пока мы погрязли в темных делах политики. Как же я завидую саксам, которым была незаслуженно оказана честь видеть вас в действии! Будь осторожна, любовь моя, отправляясь в походы. Обещай мне, что не станешь рисковать своей жизнью! Пусть в атаку вас ведет Пинноса, поскольку она куда более грозна и устрашающа в бою, чем ты. Какой враг не дрогнет, увидев ее ярость?

Заверяю тебя в твердом решении, моем и моих солдат, сменить вас на этом поприще как можно скорее. И не только потому, что мы всем сердцем стремимся оказаться дома, рядом со своими семьями, родными и близкими, но и из-за стыда, который сжигает нас при мысли о том, что мы не способны сами защитить свою Британию. И еще, любимая, одна лишь мысль о том, что я снова тебя увижу, загляну в твои глаза, услышу твой голос, наполняет смыслом мою жизнь. Каждый день, который проходит вдали от тебя, от нашего дома, — это день, прожитый впустую.

С любовью,

Твой Констант».