Королева Марго

— Так вот что, господин де Муи. Я — третий сын Генриха Второго, я — принц королевской крови: достаточно ли я благородный дворянин, чтобы командовать вашими солдатами? Рассудите сами: достаточно ли я честен, чтобы вы могли положиться на мое слово?

— Вы, ваше высочество, — вождь гугенотов?

— Отчего нет? Сейчас принято менять веру. Генрих стал католиком; я могу стать гугенотом.

— Конечно, ваше высочество, но тогда я жду, чем вы объясните…

— Ничего нет проще! В двух словах я опишу наше политическое положение. Брат мой Карл избивает гугенотов, чтобы расширить свою власть. Мой брат герцог Анжуйский не мешает избивать их, потому что он наследует моему брату Карлу, а брат мой Карл, как вам известно, часто болеет. А я… вот тут совсем другое дело: я никогда не буду на престоле, по крайней мере, на престоле Франции, так как передо мной — два старших брата. И не столько естественный закон наследования, сколько ненависть ко мне со стороны моей матери и моих братьев отстранят меня от трона; мне не приходится надеяться ни на какие нежные семейные чувства, ни на какую славу, ни на какое королевство; но мое благородство не меньше, чем благородство старших братьев. Так вот, де Муи, я и хочу своей шпагой выкроить себе королевство в той Франции, которую они заливают кровью. Итак, выслушайте, чего хочу я. Я хочу стать королем Наваррским не по родовому наследованию, а по избранию. Заметьте: никаких возражений против этого у вас не может быть — ведь я не являюсь узурпатором, поскольку брат мой Генрих отверг ваши предложения и, погрязнув в своей бездеятельности, открыто заявил, что королевство Наваррское — лишь видимость. С Генрихом Беарнским у вас не выйдет ничего. Со мною у вас будут меч и имя. Франциск Алансонский, принц Франции, сумеет защитить своих товарищей, или, если хотите, — соумышленников. Итак, господин де Муи, что вы скажете об этих предложениях?

— Ваше высочество, я ими ослеплен.

— Де Муи, де Муи, вам придется преодолеть очень много препятствий. Так не будьте же с самого начала так требовательны и так осторожны в отношении королевского сына и королевского брата, который сам идет навстречу вашим планам.

— Ваше высочество, все было бы уже решено, если бы я один строил свои планы; но у нас есть совет, и, как бы ни было блестяще предложение, а может быть, именно поэтому, вожди протестантской партии не согласятся на него без определенного условия.

— Это другой вопрос, и ваш ответ идет от честного сердца и осторожного ума. По тому, как я сейчас поступил с вами, де Муи, вы должны признать мою порядочность. Но в таком случае и вы обращайтесь со мной, как с человеком, достойным уважения, а не как с государем, которому только льстят. Де Муи, есть ли для меня надежда на успех?

— Раз ваше высочество желает знать мое мнение, то даю вам слово, что после того, как король Наваррский отверг предложение, сделанное мною, для вашего высочества есть полная надежда на успех. Но повторяю, ваше высочество, что я должен непременно сговориться с нашими вождями.

— Так сговаривайтесь, де Муи, — отвечал герцог Алансонский. — А когда я получу ответ?

Де Муи молча посмотрел на герцога. Затем, видимо, приняв решение, сказал:

— Ваше высочество, дайте вашу руку; я должен быть уверен, что не буду выдан; для этого мне необходимо, чтобы рука французского принца коснулась моей руки.

Герцог Алансонский не только протянул руку, но сам пожал руку де Муи.

— Теперь, ваше высочество, я спокоен, — сказал юный гугенот. — Если нас предадут, я буду знать, что вы тут ни при чем. Иначе, ваше высочество, как бы мало вы ни были замешаны, вас лишат чести.

— Зачем вы говорите мне об этом, еще не сказав, когда доставите ответ от ваших вождей?

— Потому, ваше высочество, что, спрашивая о времени ответа, тем самым вы спрашиваете и о месте, где находятся вожди; ведь если я скажу вам: «Сегодня вечером» — вы будете знать, что они тайно находятся в Париже.

И, сказав это, де Муи с недоверием вперил свой острый взгляд в бегающие, лживые глаза молодого человека.

— Слушайте, господин де Муи, — не отступался герцог, — у вас все еще остались подозрения. Но я не могу сразу требовать от вас полного доверия. Позже вы лучше узнаете меня. Мы будем связаны общностью наших интересов, и ваша подозрительность рассеется. Так вы говорите, сегодня вечером?

— Да, ваше высочество, время не терпит. До вечера! Но будьте любезны сказать — где?

— Здесь, в Лувре, в этой комнате. Вам это удобно?

— В этой комнате кто-нибудь живет? — спросил де Муи.

— Два моих дворянина.

— Ваше высочество, мне кажется, что приходить еще раз в Лувр было бы неосторожно.

— Почему?

— Потому, что раз вы меня узнали, то и другие могут оказаться так же зорки, как ваше высочество, и меня узнают. Но я все же приду в Лувр, если вы, ваше высочество, согласитесь дать мне то, о чем я попрошу.

— А именно?

— Свободный пропуск.