Королева мести, или Уйти навсегда

Они дурачились до тех пор, пока не явился Женька и не заставил встать и идти в душ. Он приучал Егорку к обливанию холодной водой, хотя Марина всякий раз протестовала, считая подобные методы закаливания зверством.

– Молчи, женщина! – смеялся Хохол, опрокидывая на стоящего в ванне Егорку ведро воды. – Было бы ему плохо, стал бы он так хохотать? – Мальчик в самом деле, вопреки здравому смыслу, не ревел, а хохотал во все горло. – Он же мужик у нас, да, Егор? Иди-ка сюда, вытираться будем.

Он вытащил ребенка из ванны, завернул в большое полотенце и понес в детскую, и тогда Марина спокойно смогла встать под душ.

Даша рот раскрыла от изумления, когда Коваль вышла к завтраку и смиренно попросила у нее прощения за все, что ей пришлось услышать за последнее время.

– Да что вы, Марина Викторовна, подумаешь! Вы же не со зла, я не первый день в этом доме работаю, никогда от вас ничего плохого не видела.

– Даша, мне на самом деле очень неудобно, поверь, я не хотела тебя обижать. Просто… такая полоса, что ли, в жизни…

– Прошло – и ладно, – отмахнулась домработница, ставя перед ней чашку кофе. – Может, салатик?

– Нет, спасибо. А где мой боец?

– Егорка-то? Одеваются с Женькой, сейчас спустятся.

– Смотри, сынок, мама без нас завтракать села! – объявил Хохол, пригибаясь в дверном проеме, чтобы не ударить сидящего у него на шее Егора. – Мы-то бы ее подождали, а она – нет!

– Я не завтракаю, а пью кофе.

– Все равно, могла нас дождаться.

Любовь Хохла к семейным посиделкам за столом была неистребима и Марине непонятна, но он постоянно настаивал на том, что за стол должны садиться все вместе, и ей приходилось хоть иногда с этим считаться. Даша подвинула Егорке тарелку с оладьями и пиалку с вареньем, поставила огромное блюдо, полное дымящихся золотистых оладушек, на середину стола.

– Завтракайте, я пока пойду в спальне белье поменяю.

Хохол, дождавшись, когда она выйдет, сунул палец в свою пиалку с вареньем и, глядя Марине в глаза, провел им по ее щеке и губам, ожидая реакции. Но ее не последовало, и тогда он, притянув Коваль к себе, стал медленно облизывать варенье, пока, наконец, не добрался до рта, в который и впился. Краем глаза она видела, как с интересом наблюдает за ними Егорка, забывший даже сунуть в рот оладью. Потом он вдруг мазнул себя по лицу испачканной вареньем рукой и заявил:

– Папа, на, на!

Марина с Хохлом так и покатились от смеха, глядя на эту забавную мордаху, всю вымазанную смородиной.

– Ах ты, хитрюга! Нет уж, вот тебе салфетка, сам вытирайся! – Женька протянул ему салфетку, но Егор был совершенно другого мнения на этот счет – ему хотелось, чтобы и его умыли таким странным способом, поэтому он сморщил нос и заревел. Марина вынула его из стульчика, посадила к себе на колени и поцеловала в щеку, потом взяла салфетку и вытерла остатки варенья с его личика.

– Вот так. Не плачь, ты у меня и без смородины самый сладкий. Давай лучше оладьи кушать, а то остынут совсем.

Но Егор, как обычно, сначала стал толкать кусочки ей в рот, и только после этого начал есть сам.

– Может, на санках покатаемся? – предложил Женька после завтрака, сидя в гостиной перед телевизором. – На улице не холодно вроде, да и солнышко припекает.

– Мне поработать надо, документы по "Империи" лежат, отчеты, договора. Вы идите, а я попозже.

– Вечно ты… – начал было Хохол, но осекся. – Ладно, мы с Егором вдвоем покатаемся, а ты работай, раз нужно.

Он поцеловал ее в макушку и пошел в детскую, подхватив возившегося на полу Егорку под мышку. Минут через десять хлопнула входная дверь – они ушли.

Коваль заперлась в кабинете и стала рассеянно просматривать бумаги, привезенные Бароном. А ведь еще нужно как-то начинать реализовывать свой грандиозный проект, касающийся футбола… "Черт, кто тянул меня за язык? И теперь умри – но сделай, иначе грош цена моей хваленой репутации человека, всегда держащего свое слово. И посоветоваться не с кем…"

Она сняла трубку и позвонила Ивану – компаньону погибшего Малыша. Он обрадовался, наивный, не ждал подвоха, приветливо болтал о какой-то ерунде, и Марине наконец надоело тянуть резину:

– Иван, а я ведь не про погоду поговорить позвонила. Я хочу свою долю корпорации.

– Не понял… – растерянно проговорил обескураженный таким заявлением Иван. – Ка-какую долю?

– Давай не будем дурака валять. Ты прекрасно знаешь, что настоящая фамилия твоего погибшего компаньона вовсе не Грищенко, а Малышев. Егор Сергеевич Малышев. А я – его вдова. И как вдова имею право на часть корпорации, а уж если быть до конца откровенной, то мне принадлежит контрольный пакет акций "МБК", – произнеся это, Коваль закинула на угол стола ноги и затянулась сигаретой. – Теперь ты понимаешь, о чем речь?

– Нет. С чего ты решила вдруг, что я куплюсь на эту туфту?

– С того, что у меня в банковском сейфе хранится документ, подтверждающий мое право собственности и право распоряжаться контрольным пакетом акций.

– Я должен лично просмотреть эти бумаги, – заявил Иван, но и это Марина предусмотрела.