Лес вокруг затих, а мое кряхтение и тихие маты нарушали пение мелких капель дождя, ударяющихся об оцинкованное ведро, стоящее у крыльца.
Когда ненавистная лестница, наконец, была в доме, порывом ветра захлопнуло дверь, и я почувствовала, как сильно похолодало. Надо бы разжечь печь. Хотя, еще не так холодно, потерплю немного. Главное — узнать, что в той комнате.
Сломать острые края деревянных досок, мешающих опустить вниз лестницу, не составило труда. Стоило лишь немного надавить, как с них посыпалась труха, и острые края отвалились.
Прихватив пару свечей, я спустилась в тайное место, и наконец, отряхнула руки от грязи и деревянной пыли. Пронзенные занозами ладони горели, но мне было уже все равно!
Стены тайника были выложены из обломков серых горных пород. Черная копоть и густая паутина наводили больше ужаса, чем темнота. Благо, пауков я не заметила, иначе, весь мой интерес исчез бы в мгновение ока.
Крошечная комнатка, два на два, не более, с небольшой нишей в стене, в которой стояла толстая книга темным корешком наружу, масляная лампа, деревянная резная шкатулка и пучок засушенной лаванды, перевязанной черной атласной лентой.
Н-да… антураж, прямо-таки, кинематографический. Не хватает чучела вороны и черного кота.
Я сдула пыль с гранитной плиты, выступающей в роли стола, и села на перевернутую плетеную корзину, использовавшуюся в качестве стула.
Ну что ж! Приступим!
Я, едва касаясь, провела кончиками пальцев по тесненной черной коже, наслаждаясь ее мягкостью и витиеватостью узора. Должно быть, просто книга. Ведь, если бы в ней было что-то особенное, на нее повесили замок, или поставили какую-то защиту.
Я открыла толстую книгу где-то в середине и не обнаружила ничего. Пустые листы пожелтевшей бумаги. Перевернула несколько страниц — то же самое. Ну не может же это быть просто ежедневником!
Повертев томик в руках, на задней стороне обложки я нашла еле заметное послание.
Везет же мне на всякие тайны! Кто такой этот Уроборос? Еще и крови ему подавай. Книжица явно не для развлечений. Может, не стоит связываться?
Но было поздно.
Из некоторых ранок на коже просачивались крошечные капельки крови. Но, видимо, Уроборосу этого было достаточно, чтобы посчитать, что я решила узнать тайны его книги.
В нижнем углу обложки золотом вспыхнул крошечный фейерверк. Это было похоже на огоньки, бегущие по пороховым дорожкам к бочке со взрывчаткой. Огонь зажигался по периметру обложки, и по мере его приближения к начальной точке, это все больше напоминало змею. Когда между огнями оставалось всего несколько сантиметров, движущаяся искра превратилась в раскрытую змеиную пасть, сжирающую свой хвост.
Яркая вспышка больно ударила по глазам и ослепила меня на несколько секунд.
Сомнений не осталось: я точно влезла во что-то запретное, но страшно интересное!
На первой странице книги начали проявляться корявые надписи. Это были имена женщин, вписанные кровью. Судя по их количеству, я стала одиннадцатой хозяйкой книги, и последним вписанным было имя Ольги.
Может обойдемся без кровавых испытаний?
Я пролистала несколько страниц, они были так же пусты. Что ж, чтобы прочесть, я, видимо, все-таки должна вписать свое имя.
Прикоснувшись подушечкой указательного пальца к капле крови, выступившей на левой ладони, я вписала свое имя в последнюю свободную строчку первой страницы. Одиннадцатая.
Внутри книги что-то зашелестело и страницы завибрировали. Опасаясь, что на меня вот-вот вылетит рой мух, как это бывало в мистических фильмах, я лишь приоткрыла пожелтевший от старости лист, исписанный кровью, но никто на меня не летел. С облегчением выдохнув, я принялась изучать тексты и рисунки.
Слева записи были сделаны на незнакомом мне языке, а справа все то же продублировано на испанском, английском и русском. Причем, разными почерками. Видимо, каждая хозяйка книги переводила заклинания на свой язык. Одной заботой меньше! Тексты на русском для меня подготовила предшественница. Возможно, Ольга.
Так, это не то.
Ну, это совсем не то!
Я стала перелистывать исписанные страницы, обращая внимания на заголовки и рисунки, и, когда я дошла до листа с изображением домика и колец вокруг него, время словно остановилось. Вот оно!