Королева Наташка

Где-то читала, что в сомнительных ситуациях, командиру рекомендуется не приказы раздавать, а вежливо интересоваться. А разве мост ещё не построен? А разве город ещё не взят? А почему? А кто в этом виноват? Откуда мне знать, что Фриц, сразу по прибытии, собрал импровизированный митинг и объяснил политику — «налогов не будет, но и свои проблемы, по возможности, решайте сами». У него, де, возможностей мало и все до одной — очень больные. А тут я, со своими вопросиками… попала в струю. Короче, бауэры меня поняли…

Палач залез с пострадавшим в одну телегу поехал «на задержание». В чем был. Только попросил длинный ремень или веревку. За ними ещё увязались… Человек десять… А у меня только попросили кого-то из наших ребят, поприсутствовать. Для официальности и во избежание излишнего зверства. Говорят, что профессиональные бандиты больше всего на свете боятся крестьян. Теперь я их понимаю. Мясо, что привезли на телеге, через пару часов, даже для судмедэкспертизы не годилось. Палач очень стеснялся, прижимал руки к сердцу — «Экселенца — это сделал не я!» Действительно… Он только первым вошел в дом и чуть-чуть напугал головорезов. С вожжами, против сабли, один на двоих пошел… И ни одной царапины! Профессионализм, за пределами вероятного. Основательно гражданин руку набил… Представляю, как здесь сопротивляются жертвы, когда их в застенках мучают. А прочее остальное, творилось на улице. Курсант расстрелял в воздух весь барабан револьвера. Бесполезно! Дорвались… А ещё говорили — мы черти. Клевета! С данным электоратом никаких чертей не надо. Сами справятся. Не, хорошо, что я блондинка… От эдаких приключений, с непривычки, и поседеть не грех… Мать, мать, мать!

Совместная работа сближает. Кстати, поразительно, как с детства раздражающая чужая манера мыслить готовыми лозунгами мне сегодня пригодилась. Местные, от коротких зубодробительных формулировок, типа «Кто не работает — тот не ест!», пребывают в полном восторге… Клеймение последних лошадей, после отъезда «группы захвата», прошло — как по маслу. С утра дольше возились. Скорее всего — селяне банально осмелели. Наметилось робкое взаимопонимание. Ведь «понять» (сама начинаю лозунгами выражаться) — «привыкнуть и уметь пользоваться». Обыватели, как могут и умеют, стараются приспособиться к новой реальности.

Получив документы, на заново заклейменых лошадок, бауэры вовсе не спешили разъезжаться восвояси. Первый испуг прошел. Теперь их интересуют свежие новости. Любые. Жадное и беспардонное деревенское любопытство, ничего не поделаешь. Физически чувствую, как по телу, чуть не оглаживая ткань комбинезона, ползают чужие взгляды. «А она королева и ей плевать…» Лозунг себе такой выбрать, что ли? Точно в масть! Я тут навсегда обречена на одиночество, в самой гуще толпы. Парни хоть и немного, но свои. Фольксдойчи… Их расспрашивают, их приглашают попробовать деревенских харчей и напитков, хлопают по плечу… Наши! Курносая славянка, в мужских штангах и дырявых ботинках (хорошо, что дождя нет) — однозначно чужая.

(обрывок ленты от радиотелетайпа)

О! Ещё одно «одиночество» навстречу спешит. Палач… Пивом-то его угостили, но за еду — не пригласили. Как бы случайно… А он не особенно стремился с деревенщиной панибратствовать. Сколько же ему лет? От 30 до 50, если судить по рукам. А по глазам — как бы не сотня. Воображаю, какой у кадра жизненный опыт. Ну-с, раз сам на аудиенцию нарывается, пусть будет так. Даже лучше. Я его «в расположение» приглашу. Окажу милость, ха. Вечерняя пара Ш-2 привезла добавку к рациону — сушеный мясной фарш. Интересно, нашенские макароны по-флотски он есть будет?

Господи, святые угодники и чертова бабушка в придачу! Как меня не вывернуло прямо за столом — сама удивляюсь. Видимо трудовой день на свежем воздухе и новая привычка «держать лицо» — закалили морально. Этот тип совершенно меня не боится. Вообще никого не боится. Он пережил нескольких градоуправителей и тридцать лет военного беспредела. Он ещё помнит «добрые старые времена». Зуб даю, мужику за пятьдесят! Говорит, своего возраста не помнит. Думаю, кокетничает. Власть предержащие не любят, когда подчиненные живут долго. А ему всё равно. До упора отмороженный тип. Совершенно спокойно жрет ложкой из глубокой миски макароны с мелко рубленным мясом и говорит о вещах, от которых просится наружу даже чистый томатный сок. Мне теперь, до самого вечера, показан только сок. Иначе — сдурнит. А человек — радуется, что снова при любимом деле. Ох!