Королева отшельников

– Тебе надо в больничку, босс, – серьезно сказала она, глядя на то, как он ежится, вставая со стула. – Дело – дрянь. Может так прихватить, что ноги откажут.

– Тьфу-тьфу! Наговоришь тоже. Вечером заеду, – пообещал ей Макашов. – Уже дочь записала меня на прием к какому-то светиле.

Он, осторожно переступая, заходил по кабинету. Когда он ходил, ему становилось легче.

– Давай еще раз проанализируем, что у нас есть.

– Так точно, босс.

Эвелина подошла к стенду, на котором были развешаны фотографии фигурантов. Сперва шло фото Киры Андреевой, следом фото ее сына и помощника – Игоря Степаненко.

– Что нам известно? – проговорила она задумчиво. – Илья незадолго до своей гибели затеял за спиной матери опасное предприятие. Не могу сказать с уверенностью, но подозреваю, что некто просто использовал его неопытность, решив отжать предприятие.

– Документы?

– Никаких документов, подтверждающих его опасную затею, при обыске в его сейфе и столе не было обнаружено. Но! Главный инженер в доверительной беседе поведал мне, что Илья погиб на стадии оформления. Что все переговоры были завершены. Предварительные сделки тоже. Но главные подписи на главных документах будто бы поставлены еще не были. Поэтому мы и не смогли найти никакого подтверждения ни в нотариальных конторах, ни в регистрационной палате.

– Может быть так, что в этих документах существует какая-то оговорка? – приложил палец к губам Макашов, замирая возле стенда с фото. – Должно, допустим, пройти какое-то время, после которого в подписи Ильи ввиду его отсутствия не будет необходимости?

– Так бывает, – покивала Эва. – Существуют такие договоренности. Главное, что я не могу добиться от семейного адвоката Андреевых никакой информации. Он утверждает, что никто его к этой сделке не привлекал.

– Что вполне логично. Если Илья затеял что-то за спиной матери, он не стал бы ставить в известность семейного адвоката, который тут же всю информацию ей сольет. Это кто-то другой.

– Адвокат Иванова? – предположила Эва и тут же отрицательно мотнула головой. – У него его нет. Он сам юрист с большой буквы.

– Думаешь, все же за сделкой стоит он? Решил вернуть себе завод?

– Логично, но… Но не нравится мне участие в этом деле Александра Бубуева. Убей, не нравится. – Эва отошла от стенда к подоконнику, где тут же принялась засыпать в кофейную машину зерна. – Он умный человек. Достаточно обеспеченный. У него хорошая семья. Влиятельный тесть. Я говорила с последним. Он ничего не слышал о сделке своего зятя. Вообще назвал это бредом. И не намекнул даже, а открыто сказал, что ни за что не стал бы конкурировать с Кирой.

– Почему?

– Потому что жить хочет. Так вот – открытым текстом и сказал. И зятя своего дураком не считает.

– А как же тогда эти разговоры о том, что Саня Буба с Ильей тему замутили? – процитировал одного из авторитетов, с которым неделю назад встречался, Макашов.

– Тесть Бубуева отрицает. Говорит, это глупые слухи. Александр и Илья просто общались. Они вместе учились в институте. И всё!

– Кто-то, значит, стоит за Бубуевым. Кто?

– Это тот человек, который убил Новикова. И который предположительно убил Илью. Или заказал.

Эва, не мигая, смотрела на тонкую струйку кофе, стекающую в ее чашку. Макашов уже три дня не пил кофе. Она запретила. Велела сначала с болями в спине разобраться. Вдруг кофеин в таком количестве ему вреден?

– То есть ты думаешь, что Илью и Новикова убили разные люди?

– Илью убил профессионал. Из оружия, засветившегося в девяностых. Он не оставил ни единого следа. Ни единого намека на свое присутствие ни на крыше, ни в квартире номер девяносто шесть. Эксперты до сих пор спорят между собой, откуда был произведен выстрел. Я уже гору бумаг пересмотрела. Толку! Следов нет. А вот с убийством Новикова все иначе.

– Человек шел по подъезду, почти не прячась. Может, не хотел его убивать?

– Хотел, хотел. Выстрелил, едва Новиков порог переступил. Зачем вообще Новиков туда поперся? – Эва глотала огненный кофе, жмурясь от удовольствия. – За деньгами?

– За деньгами?

– А зачем еще ему был нужен пакет, который мы нашли в его кармане? Он оставляет собаку дома. Берет с собой пустой пакет. Аккуратно его сворачивает, кладет в карман куртки и идет в другой подъезд в десять часов вечера. С его телефона в тот день был совершен всего лишь один звонок. Днем. Он в это время возвращается с прогулки с собакой. Он рассказывал мне, что все у него по расписанию. Вся жизнь. Он выгуливает собаку, потом звонит кому-то, вечером идет на встречу и погибает.

– Установить, кому принадлежит номер, не удалось?

– Нет. Подставное лицо. Давно умер тот человек. Попросила сделать распечатку разговора. Пока ничего нет.

– Требуют официальной бумаги?

– Не помешает, сказали. Жду… – Эва подошла к Макашову, заглянула ему в лицо. – Ну как ты, Петрович?

От того, каким голосом она это спросила, у него перехватило горло. Так раньше жена с ним говорила, когда ему бывало особенно худо. Подойдет со спины, обнимет, прижмется щекой и говорит ласково так, нежно. Ему от одного этого легче становилось.