Королева Озер. Белая скво. Призрак у ворот. Рассказы.

— Неважно, сеньорита, — ответил я, торопливо пряча письмо в карман и пытаясь рассмеяться, — всего лишь небольшой розыгрыш одного друга. Но я ему за это отплачу. Однако, — добавил я, взглянув на заходящее солнце, — нам пора возвращаться, и так как наш лодочник не появился, я должен попросить вашего отца дать нам какую-нибудь лодку…

— О, он сделает это с радостью, — прервала она меня. — У нас есть скиф. Хорошо бы, вернулся брат и отвез вас.

В это время к нам присоединились Криттенден и алькальд, и я спросил, можно ли послать кого-нибудь за нашим задержавшимся лодочником.

Алькальд окликнул юношу, проплывавшего в этот момент мимо чинампы в каноэ, и велел ему подплыть.

— Пепе, — обратился к нему дон Тито, — проплыви вдоль всего ряда чинамп и отыщи лодочника, который привез сюда этих джентльменов. Кстати, сеньоры, как его имя? Если бы я знал его имя, я мог бы сказать, у кого он в гостях.

Его имя! Вот это да! Ни я, ни мой товарищ не подумали спросить, как зовут нашего проводника.

— Сеньор алькальд, — ответил я, — мы не знаем его имени.

— Неважно, — ответил индеец. — Отправляйся, Пепе. Отыщи его поскорее. Скажи, что джентльмены ждут его лодку.

Пепе начал грести, стрелой пустив свое каноэ по воде.

Как только он исчез, я, решив, что сдержанность больше не нужна, повернулся к нашему хозяину и сказал:

— Сеньор алькальд, хотя мы и не знаем имя нашего лодочника, я думаю, вы узнаете его по описанию, потому что он ваш старый друг.

— Мой старый друг?

— Так он сам сказал.

— Индеец?

— Нет, метис, и сказал, что он рыбак.

— Рыбак! Странно. Я не знаю никаких рыбаков, только тех, кто из наших. И не могу вспомнить метиса, которого назвал бы своим другом. Должно быть, какая-то ошибка.

Во время разговора я не отрывал взгляда от лица девушки, но не обнаружил никаких признаков, что она знает этого человека. Не могла же она так искусно притворяться!

Все это заставило нас с товарищем еще больше встревожиться. Теперь мы были совершенно уверены, что нас сюда заманили специально, и что нашей жизни угрожает опасность.

— Ловушка, клянусь небом! — воскликнул Криттенден. — Да, старина, попали мы в переплет!

Наша уверенность еще больше окрепла, когда немного погодя вернулся Пепе и сказал:

— Никого чужого в чинампах нет, сеньор Тито. Я расспросил всех до одного.

Секунду или две алькальд стоял молча, задумавшись, потом ответил:

— Пепе, возвращайся. Поищи в канале на Тлалхуак: возможно, он там.

Парень снова начал быстро грести и сразу скрылся из виду. Солнце село, и начинало темнеть. Дон Тито, повернувшись к нам, продолжал:

— Вы говорите, сеньоры, что он рыбак. Может, решил порыбачить. В канале на глубине, в том месте, где он соединяется с озером, встречается крупная рыба.

Маловероятное предположение, так мы и сказали хозяину. Теперь, когда положение становилось все более неприятным, мы рассказали ему все, что нам известно о лодочнике, и почему мы с ним приплыли. Впрочем, о письме с приглашением я не стал рассказывать. Конечно, оно поддельное, но наведет на размышления, которых я хотел бы избежать.

Алькальд все же не думал, что нам грозит опасность. По соседству нет guerilleros; он, во всяком случае, ни о чем таком не слышал. И лодочник просто сыграл с нами злую шутку по какой-то неизвестной причине.

— В конце концов, — успокаивал он нас, — это не так уж важно, сеньоры. Я дам вам скиф, или Пепе отвезет вас в своем каноэ. Жаль, что здесь нет моего сына. Он сам отвез бы вас.

Мы начали благодарить его за это предложение, и в этот момент вернулся Пепе. На этот раз он гнал свое суденышко, словно на регате. И как только оказался на расстоянии слышимости, закричал:

— Сеньор алькальд! Сеньор алькальд!

— В чем дело, Пепе?

— Сюда плывут три большие лодки, полные людей!

— Что за люди?

— Я их не очень хорошо рассмотрел, ваша честь. Но они все чужие, не из наших, а белые. Я думаю, это солдаты, потому что они вооружены. У них ружья и пики!

Еще до того, как Пепе закончил свой рассказ, мы все поняли.

Теперь мы были совершенно убеждены, что лодочник нас предал и что люди в лодках те самые, которых мы видели возле домов Тлалхуака. Возможно, это guerilleros, но скорее всего, просто шайка разбойников, которые хотят захватить нас и потребовать выкуп. Такая практика распространена среди бандитов Мехико не меньше, чем в Неаполе или Абруццо.

— Я вам говорил, что у нас неприятности, — сказал Криттенден с тревогой. Но выглядел он решительно. Он не из тех, кто легко пугается.

— Ваш револьвер заряжен? — спросил я.

— Конечно, зарядов хватит на шестерых.

— У меня также. Если их не слишком много и нам повезет, мы сможем спастись. Мексиканцы не знают, на что способны шестизарядные револьверы. Во всяком случае, мы дорого продадим свою жизнь. Пока мы обменивались этими замечаниями, дон Тито подошел к самому краю воды и торопливо о чем-то шептался с Пепе. Если бы я не поверил твердо в его дружбу и благодарность за услугу, которую ему оказал, то мог бы подумать, что он участвует в заговоре против нас. Однако, как показало его последующее поведение, такая мысль была бы совершенно несправедливой.