Королева пламени

— Война, — подобравшись ближе, пояснила Иллиан. — Дергач говорит, она кончится всего-то за день. — Она грустно усмехнулась. — Дергач сказал, что на добычу купит себе дом терпимости.

— Миледи, я сомневаюсь, что в столице остался хоть один.

— Но мы-то справимся? Война закончится?

— Надеюсь, — ответил Френтис.

Странно, но девушка вдруг огорчилась и даже надулась, хотя такое в последнее время случалось все реже.

— И больше не будет рядом Горина. И Давоки. Арендиль уйдет править фьефом, Дергач — своим домом терпимости, а вы — в орден.

— А вы, миледи?

— Не знаю. Я понятия не имею, где живет мой отец — если его дом уцелел.

— А ваша мать?

— Когда я была маленькой, отец говорил мне, что моя мать умерла, — кисло ответила Иллиан. — А однажды я услышала болтовню служанок. Кажется, моя дорогая мамочка сбежала за море с капитаном, когда мне был всего годик. Отец выбросил из дома каждый клочок ее одежды и вообще все, напоминавшее о ней. Я не представляю, как она выглядела.

— Не все годятся на роль родителей, — заметил Френтис и подумал о своей семье, если ее вообще можно так назвать. — Какая бы судьба ни постигла вашего отца, его земли по праву — ваши. Я не сомневаюсь, что королева обязательно вернет вам земли и владения, как полагается.

— Вернет земли и владения, — задумчиво произнесла Иллиан и обвела взглядом поля пепла, голубовато-серебристые в лунном свете. — Разве это возможно сейчас? Столько всего разрушено. К тому же я не уверена, что хочу принять власть над руиной.

— Э-э, ведь вам, хм, нравится Арендиль, — осторожно высказался Френтис.

Она смущенно вздохнула.

— Да. Он такой милый. Думаю, когда-нибудь госпожа Алис найдет ему жену, привычную к светской болтовне с привилегированными болванами, красивым платьям и балам. Я к такому вряд ли когда-нибудь привыкну.

Она покопалась в складках плаща и вытащила арбалет, крепко сжала ложе.

— Я рождена для этого. Брат, я рождена для ордена.

Она говорила так серьезно.

Френтис не смог подобрать подходящие слова и не нашел ничего лучшего, как сказать:

— Но в Шестом ордене нет сестер.

— Почему нет?

— Просто нет. И никогда не было.

— Потому что воюют лишь мужчины, да? А как же она? — спросила Иллиан и кивнула в сторону Давоки. — И я?

Он потупился, поерзал.

— Состав орденов предписан Верой, — наконец произнес он. — Нельзя ломать предписания Веры.

— Можно, если вы поручитесь за меня. А в особенности — если поручится брат Соллис. Вы же сами говорили, теперь все изменилось.

— Иллиан, это глупое желание.

— Почему глупое?

Френтис разозлился. Ну что за наивная детская бестолковость! Он посмотрел ей в глаза и сурово спросил:

— Ты хочешь быть как я? Ты хоть представляешь, сколько и чего я наделал?

— Вы — непревзойденный воин и тот, кто спас мне жизнь.

От вида ее простодушного лица, от обожающего взгляда гнев улетучился сам собой.

— Я прорубил себе путь через полмира, чтобы вернуться сюда, — устало сказал Френтис. — Я пролил много крови. Очень. Когда наша королева вернется на трон, думаю, она воздаст мне должное. Сторицей.

— За что? За победу в войне?

Он покачал головой.

— Миледи, когда-то давно я потерял свой путь, как и вы, и просил о такой же милости того, кто потом возненавидел себя за согласие. На мне вина за эту ненависть — и за многое другое. Если хотите, обратитесь к брату Соллису. Он скажет то же самое.

— Это мы еще посмотрим, — прошептала она и обиженно замолчала, потом отложила арбалет, вытащила из колчана болт и принялась доводить его на маленьком точильном камне.

«Да, она больше не для балов и платьев», — подумал Френтис и сказал:

— Знаете, в южных джунглях Воларской империи живет зверь двенадцати футов высотой, покрытый шерстью, и выглядит он в точности как человек на ходулях.

— Да вы придумываете, — недоверчиво выдохнула Иллиан.

— Клянусь Верой, это правда. А в восточном океане живут акулы величиной с китов и полосатые от носа до хвоста.

— Про них я слышала, — хмурясь, подтвердила девушка. — Мой учитель показывал мне картинку.

— А я видел их своими глазами. Иллиан, в мире есть не только война. Прекрасного в нем не меньше, чем уродства. Пока у человека есть глаза — он может видеть красоту.

Она тихонько рассмеялась.

— Надеюсь, когда-нибудь и я найду своего капитана и отправлюсь за чудесами.

Френтис чувствовал, что смех ее неискренний, а шутка — натужная. Иллиан уже сделала выбор.

— Я тоже надеюсь.

Иллиан с тревогой посмотрела ему в глаза, нахмурилась. Ее юному лицу совсем не шла хмурая гримаса.

— Брат, вы обязаны поспать. Пожалуйста. Я посторожу. Если вы станете, э-э… беспокоиться, я тут же разбужу вас.

Френтис хотел сказать, что от иных снов нельзя проснуться. Но он так устал, а до битвы осталось три часа.

— Не пренебрегайте и своим отдыхом, — попросил он, лег на бок, глубоко вдохнул и закрыл глаза.