Королева пламени

— Опрометчивая попытка, — заметила Мудрая и указала на приземистый каменный постамент неподалеку. — Их боги были щедрыми, но всегда голодными.

Постамент был трех футов высотой, узкий, с полукруглой выемкой на коротком ребре. Под выемкой на уровне земли в камне вырезали чашевидное углубление. От него уходили канавки к окружающим постамент пирамидам.

Брат Люций перестал дрожать, застыл с широко раскрытыми, остекленевшими от ужаса глазами.

«Кровь, — глядя на постамент, подумала Лирна. — Столетия дождей и ветров начисто выскребли камень, но когда-то он постоянно был красным. Здешний народ всегда проливал кровь. В давние времена кровь лили, чтобы насытить чудовищ своего воображения, теперь кровь пьют, чтобы изгнать призрак смерти. Избавление от богов не изменило здешних людей».

С битвы при Зубах она не видела снов, ложилась спать и проваливалась в забытье. Хотелось бы считать столь безмятежный сон наградой чистой, довольной жизнью душе, но, по правде говоря, причиной стала попросту усталость. Каждый день был полон дел и хлопот. Потому Лирна не сразу поняла, что ее босые ноги не по-настоящему ступают на каменный пол храма. Сон неторопливо и неумолимо привел королеву к постаменту, красному, как во времена, когда храм управлял жизнью столь многих обманувшихся душ, скользкому сверху донизу. Кровь переливалась через край каменной выемки, текла по каналам к безмолвным домам богов.

Рядом с постаментом стояла ужасающего вида женщина с ножом в руке. Когда-то синее платье стало черным от крови. Лирна видела, что платье было очень богатым и мастерски сшитым, достойным принцессы. Взгляд королевы остановился на лице женщины, жутко обожженном, с обуглившейся кожей, обнаженной воспалившейся плотью. От ожога еще поднималась едва заметная струйка дыма.

— Я долго ждала, — свирепо глядя на Лирну, с укором сказала женщина.

— Чего? — удивленно спросила королева.

— Не чего, а кого. Тебя, конечно, — проговорила женщина и махнула рукой.

Из тени вышел юноша невысокого роста, но с приятными тонкими чертами лица.

— Твоим почитателям не терпится принести жертву.

Юноша опустился на колени у постамента, равнодушно посмотрел в лицо королеве.

— Я сдержала свое обещание, — стараясь побороть дрожь в голосе, произнесла королева. — Я нашла вашу мать. Она теперь сестра Седьмого ордена и идет вместе с моей армией.

Фермин улыбнулся, невозможно растянул рот, и открылись ряды треугольных акульих зубов.

Сверкнул нож, вспорол глотку, хлынула кровь, потекла по постаменту в углубление. Обожженная женщина оттолкнула бездыханное тело и снова поманила рукой. Вышедший из тени был высоким и хорошо сложенным, испещренное шрамами лицо говорило о жизни, полной тягот. Улыбался мужчина так же, как в тот миг, когда тело пробило копьем баллисты. Копье еще торчало, и, когда мужчина встал на колени, вышедший из груди наконечник заскреб о камень постамента.

— У вас был выбор, — прошептала Лирна и, еще не договорив, поняла, что лжет.

Но Харвину ложь показалась забавной, и он рассмеялся, подставив шею под нож.

— Я не виновата, они сами захотели служить мне, — пробормотала Лирна.

— А как же иначе, — сказала женщина, — смертные живут лишь для того, чтобы услужить богам.

Из тени вышла Фурела с кинжалами в руках, поклонилась Лирне. Лицо и волосы Фурелы были мокры от морской воды, глазницы пусты, плоть вокруг них изгрызена. Перед тем как нож вспорол ей горло, из глазницы выполз маленький краб и погрозил Лирне клешней.

Королева отвернулась, но легче не стало. Храм заполнился людьми, перед постаментом выстроилась длинная очередь. Лирна узнала лишь немногих. Вот мельденейский лучник, упавший со снастей в битве при Зубах, женщина сеорда, погибшая в Варинсхолде, и столько других. Сеорда, нильсаэльцы, кумбраэльцы. Все, как и Фурела, промокли насквозь, плоть изъело море.

— У меня не было выбора! — яростно крикнула Лирна, но осеклась при виде того, кто встал на колени у постамента.

— Не было выбора? — переспросил Мальций.

Его шея была неестественно вывернута, но улыбка полнилась теплом и дружелюбием.

— Сестра моя, выбор — редкая роскошь для тех, кто желает править. У твоих ног теперь целый мир. И я всегда знал, что рано или поздно все придет к этому. Как думаешь, может, милосердней было бы убить меня еще до восхождения на престол? Ты разве никогда не размышляла, скажем, о небольшой капле яда в моей чашке? Это так просто и легко.

— Нет, — прошептала она. — Ты же мой брат. А однажды я ужасно поступила с тобой…

— Ты оставила мне жизнь и свободу для того, чтобы я увидел смерть моей жены и детей, разрушение моего королевства.

Он поднял руки. Женщина подошла, но не стала резать одним быстрым движением. Она нежно, почти с любовью приставила нож к горлу, а другой рукой прижала голову короля к своей груди.

— Лирна, не отворачивайся, — попросил король, когда лезвие вошло в горло. — Боги всегда голодны…

Лирна проснулась от деликатного, но настойчивого подергивания за руку. Когда королева открыла глаза, Мюрель даже отпрянула — настолько диким был взгляд Лирны.