Королева пламени

— Не трать на них свою жалость, — усаживаясь, посоветовала императрица. — Они все — одетые в черное, и у всех кровь на руках. — Она придвинулась ближе и спросила заговорщицким шепотом — ни дать, ни взять сплетничают подружки: — Как тебе Лиеза? Она ведь вправду очень милая?

Рива решила не отвечать, упорно смотрела на уменьшившуюся толпу несчастных голых бедняг. Многие уже лежали на песке, израненные либо обессилевшие, но в центре арены еще боролась плотная группка, сгусток окровавленной дряблой плоти вокруг меча.

— Если она, хм, не в твоем вкусе, я могу обеспечить замену, — предложила императрица.

«Ничего не чувствовать, ни о чем не думать», — напомнила себе Рива и добавила вслух:

— Она вполне приемлема для меня.

— Я рада. В конце концов, ты — мой наипочтеннейший гарисай. Теперешняя твоя комната традиционно достается самым великим чемпионам игр. Знаешь, в далеком прошлом гарисаи были не рабами, но свободными мужчинами и женщинами, пришедшими почтить богов мужеством и кровью. Непобежденных почитали и чествовали, осыпали благами и роскошью. Боги снисходительны к тем, кто умеет утолять их вечную жажду.

Группка из пяти выживших подбиралась к хранителю меча. Тот, мокрый от пота, едва держался на ногах, отгонял противников неуклюжими уколами.

— А что случилось с вашими богами? — спросила Рива.

— Мы убили их, — ответила императрица и посмотрела на арену, где схватка близилась к завершению.

Меченосец зарубил высокого, но старого противника, а остальные кинулись на него, свалили наземь. Замелькали кулаки. И вот один вскочил с мечом и тут же обратился против недавних союзников. Он истошно визжал при каждом ударе. Толпа снова умолкла. Ритмичный визг плескался среди арены, забирался под самые верхние ярусы. Наконец боец умолк, прикончив последнюю жертву, и, рыдая, осел на песок. Дряблый оплывший торс сверху донизу покрывала кровь.

Императрица прищурилась.

— А, этот из казнокрадов, — отметила она и сказала Варулеку: — Удостоверьтесь, что он прикончил раненых, затем пошлите его на монетный двор. Пусть таскает мешки с золотом и серебром до конца жизни. Тогда он поймет истинное значение денег.

Императрица откинулась на спинку, погладила прядь волос Ривы, выбившуюся из длинной косы.

— Боги бесполезны для людей, желающих великого будущего и предназначения, которое способен исполнить лишь чистый незамутненный разум, — задумчиво произнесла императрица. — По крайней мере, так говорил мой отец.

— Ваши боги иллюзорны. Они умерли — но Отец Мира жив.

Пара арисаев поставила плачущего победителя на ноги, толкнула к человеку с распоротым животом. Человек одной рукой сжимал выползающие кишки, а вторую протянул к убийце, умоляя о милосердии.

— Вы создали страну ужасов.

— Сестра, а что же твоя страна? Разве она — идеал цивилизации? Я видела твою страну. Она, мягко говоря, далека от идеала. Вы пресмыкаетесь перед записанными столетия назад фантазиями и бесконечно враждуете с теми, кто поклоняется мертвым.

— Благодаря вам с этой враждой теперь покончено.

— И благодаря тебе, Благословенная госпожа, говорящая голосом Отца, — смутив Риву, сказала императрица и тихонько рассмеялась. — О да, я это вижу. Ты солгала. Тысячи пошли за тобой на смерть из-за твоих слов, которые ты приписала своему глухому и немому богу. И, хотя ты никогда по-настоящему не слышала его голос, ты боишься его суда.

Императрица придвинулась еще ближе. Рива упорно смотрела на арену, где победитель ковылял, будто младенец, от одного тела к другому.

— Брось, сестричка, не стоит так переживать, — с искренней заботой проговорила императрица. — Я покажу тебе столько, что тебя перестанет заботить твой придуманный Отец.

— Я уже навидалась достаточно, — буркнула Рива.

Победитель неловко и мучительно прикончил последнего раненого, а затем арисаи схватили беднягу и уволокли прочь. Несчастный бессильно болтался в их руках и безумно завывал.

Рива ощутила дыхание на щеке. Императрица тихонько вздохнула, затем легко поцеловала Риву и отстранилась.

— Тут я едва ли могу согласиться, миледи.

Рабам потребовалось без малого полчаса, чтобы уволочь тела с арены и разгрести кровавые лужи. Императрица молчала, глаза ее сделались пустыми и блеклыми. Временами она тихонько шептала, хмурилась, чему-то удивлялась, а иногда на ее лице появлялась такая растерянность и скорбь, что Риве невольно хотелось пожалеть ее.

«Да она же безумна, — подумала Рива. — Сумасшедшая правительница империи, построенной как торжество чистого разума».

Завыли трубы. Императрица заморгала, посмотрела на людей, входящих на арену: двоих высоких мужчин, блондина с коротким мечом и темноволосого с копьем. Оба были без доспехов, лишь в кожаных штанах, голые по пояс. В отличие от несчастных опальных чиновников, эти двое не боялись, смотрели гордо — хотя огромная арена их удивила и насторожила.