Королева порока

И пока Сол делал минет, я вонзала ему орудие в пятую точку. Вкладывая в эти движения всю обиду, все разрушенные мечты и навсегда потерянную жизнь. Еще один член залил спермой лицо, а я пнула каблуком его в зад, так что боксер упал на бетонный пол. Не в силах совладать с собой подошла и стала вонзать каблук еще и еще, в мягкую плоть.

Опомнилась, только когда Ворон оттащил меня, и не отпускал, пока не ослабла и не успокоилась в его руках. Мы так и стояли не двигаясь, пока парни одевали Сола. Он больше не сопротивлялся, только всхлипывал и изредка поскуливал.

Уже позже покидая барак, подошла к боксеру:

- А теперь последнее. Ты оставляешь меня в покое, и живешь своей жизнью. И конечно, молчишь о нашем веселье. Не вздумай жаловаться дружкам, или кому-то еще. Если нет, то у нас есть запись происходящего. Магия монтажа меня прикроет, плюс я всегда была спиной к камере. А ты будешь звездой ролика, и как твои преданные фанаты отреагируют на подобное видео, сам понимаешь, - блондин закивал головой.

- Да, - произнес еле слышно.

- Думаю, мы расставили точки в наших отношениях.

Мы с Вороном уехали, а парни еще некоторое время держали Сола в бараке. К вечеру его доставили домой.

После этого случая боксер стал проигрывать бои и пить без остановки. Он пронюхал и пропил все свое состояние. И на удивление именно ко мне всегда приходил за помощью. Ни слова не говоря о случившемся, смотрел преданными глазами и просил денег. Он прилип ко мне – своему мучителю, а я до сих пор продолжаю оплачивать выпивку. Прекрасно осознавая, что растоптала его жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍За воспоминаниями давно минувших дней ко мне подкрался сон, нежно забрав в свое царство. Мне снился Ворон, я вновь тонула в черной бездне его глаз, он гладил мое лицо и тихо шептал: «Все позади!».

И как ушат холодной воды было внезапное пробуждение утром.

- Вот она королевская жизнь, дрыхнуть до одиннадцати! – чей-то голос нагло вытаскивал меня из объятия сладкого сна. Он стягивал одеяло, и на лице ощущалось теплое дыхание. Приоткрыла один глаз, и тут же в ужасе отпрянула.

- Какого ты приперся с утра?! Без предупреждения?!

- Пришел, значит надо, - его взгляд блуждал по моему телу. Хорошо, что не заснула обнаженной, и кроме сорочки, не мне еще был байховый халат.

- Я уже не раз говорила, чтобы отдал ключи, и звонил перед приходом. А лучше вообще исчезни!

Раздался смех, злорадный, победный. Так смеются когда знают свое превосходство. А Стас походил на броненосца, непробиваемая шкура, со всех сторон защищенная козырями. 

- Ты еще веришь, что я могу исчезнуть?! – он придвинулся еще ближе, меловые глаза опасно заблестели.

- Рано или поздно ты оступишься, и я буду рядом, чтобы добить! Втоптать твою мерзкую рожу в грязь и вонзить нож в самое сердце!

- Катя, так даже интересней, всегда держишь меня в тонусе! Не даешь заскучать. И смотри, как бы строя свои козни, сама не попалась в расставленные сети. Ведь так уже было и не раз, да малышка? – его рука коснулась моих волос, я с отвращением мотнула головой и сбросила ее.

- Я Клер! Верь и дальше в свою непобедимость! Упивайся властью, пока можешь!

Стас поймал двумя пальцами меня за подбородок:

- Ты Катя, моя собственность. Для других можешь быть кем хочешь, а для меня ты останешься, той крохой, которую я подобрал и собственноручно с руки вскормил, - говорил тихо, четко выговаривая каждую букву.

Я вырвалась и вскочила с постели. Нужно успокоиться и утихомирить злость. Мне сейчас нужно сохранить холодный рассудок, а не истерить, показывая свою слабость.

Скинула халат, оставшись в кремовой кружевной ночной сорочке, вальяжно села в кресло и томно засмеялась, запрокинув голову:

- Стасик, никогда я не буду тебе принадлежать. Как пленница… возможно. Но никогда это тело не возжелает тебя, - провела рукой по обнаженной ноге, очертила ладонь грудь, - Никогда оно не будет стонать от твоих ласк, никогда я не захочу доставить тебе наслаждение, - облизала языком пересохшие губы. - И тебе больше никогда не удастся затронуть душу. Ты можешь принуждать, заставлять, усиливая только мою ненависть.

Он смотрел на меня жадно пожирая глазами, следил за движениями. Каждой клеточкой тела я ощущала его дьявольскую похоть. Сдерживая ее годами, контролируя себя, он не позволял ей вырвать наружу. Только она жила, разрасталась внутри, разъедая его гнилое нутро.

Стас в два шага оказался рядом, навис надо мной в кресле:

- Ошибаешься, дорогая моя! Вся ты без остатка моя, только я могу распоряжаться этим телом. И никогда никого не будет у тебя ближе. Хочешь траха, нет проблем, у тебя шикарная и постоянно пополняемая клиентская база, - он схватил меня за затылок и поцеловал, сминая губы, жадно смакуя меня, пытаюсь утолить многолетнюю жажду. Я что было силы, впилась зубами в нижнюю губу, почувствовав во рту солоноватый вкус крови чудовища.

Палач отпрянул, а я брезгливо сплюнула на пол.

- Омерзение, Стас, только омерзение…

Кровь капала на белоснежную рубашку, он стоял, съедая меня глазами, грудь вздымалась.