Королева праха и боли

– Я не могу убедить его даже в своей невиновности. Кроме того, для меня загадка, зачем утруждать себя, помогая гниющему в троне старику, – ну разве чтобы избавиться от вечной скуки?

– Гниющий старик… – Я сидела на уровне его глаз, но все же он умудрялся смотреть на меня сверху вниз, со всей надменностью настоящего аристократа, пускай и разлагающегося. – Я – лорд.

– А я – королева. – Я постучала пальцем по короне, отчего затряслась вся голова. – Так уж получилось, что в недавнем прошлом мне надоело помогать другим, в результате я все равно делаю хуже самой себе. Умирая, например. Теперь, когда я вернула тебе рот, ты можешь убедить моего мужа сам, когда он проснется.

– Она позаботится о том, чтобы он не поверил мне, как и всегда.

– Кто? – Лорд Тарнем наклонил голову, насколько позволял трон, одарив меня тяжелым мутным взглядом, и я вздохнула: – Орли.

– Да, Орли. Милое дитя, мой успех зависит от тебя. Если ты убедишь нашего хозяина в своей невиновности, то может получиться и у меня. Отчасти…

Я заинтересовалась:

– Так что тебе нужно от меня?

– Твое обещание.

– Отлично, даю тебе обещание, чего бы это ни стоило в наши дни.

– Это стоит многого, если я прав в своих подозрениях. А теперь слушай, и слушай внимательно. – Он откашлялся, прочищая горло, и я отпрянула от очередного облака зловония. – Это правда, что у нас с богом возникли разногласия из-за количества трупов, обещанных им для моей армии.

– Енош сказал, что Ньяла отправилась вразумить тебя.

Он рассмеялся так, что ребра, стиснутые неумолимой костяной клеткой, затрещали.

– Да, она пришла. И тут же исчезла, похищенная командующим моих собственных войск.

Внутри у меня все сжалось, и на сей раз я точно знала, что дело не в голоде и не в червяках, поедающих мой желудок.

– Значит, Джоа умыкнул ее сам, без чьего-либо приказа?

– Гмм, да.

Я задохнулась от потрясения; воображаемые кусочки головоломки складывались в моем сознании заново. Обрывочные сведения, поступавшие ко мне от разных людей, переиначивались и выстраивались в масштабную картину, которую я силилась понять.

Да, Джоа и Ньяла были любовниками.

Всегда.

Все время.

Даже до Еноша?

Я опешила, рассматривая эту возможность – и чувствуя себя весьма глупо, потому что намеки-то были. Разве Орли не упомянула о том, что Ньялу застукали на конюшне с мужчиной? Что, если это был Джоа? Иначе зачем бы он похитил ее?

Я заморгала, оправившись от оцепенения.

– У них был роман, а ты разлучил их, отдав дочь Еношу.

– Для лорда, у которого нет сына и наследника, репутация дочери – основа союза для грядущих поколений, – вздохнул лорд Тарнем. – С запятнанной репутацией ее не взял бы ни один знатный мужчина из соседних областей, но богу нет дела до подобных вещей. Я пообещал ее Еношу прежде, чем Джоа заделал ей ублюдка, превратив девку в совсем уж никчемную, пресек тем вредные сплетни и заручился поддержкой могущественного союзника.

– Никчемную… – Слово глубоко задело меня, даже пробудив чувство жалости к Ньяле. Она, как и я, испытала на себе тяжелую участь женщины. – Почему же Джоа оставался капитаном, командующим?

– Если бы я его отстранил, это лишь придало бы достоверности слухам.

– Значит, Енош не верил, что ты не причастен к ее исчезновению, и это побудило его обвинить тебя в том, что ты держишь Ньялу подальше от него, дабы заставить его подчиниться твоим требованиям.

– Когда он двинул трупы на мой замок, у меня не осталось выбора, кроме как схватить его. Я собирался держать его в плену, обезопасив тем свои земли, пока не верну дочь, соберу доказательства ее неверности, обвиню Мертока и вновь вручу ее богу в знак своей доброй воли. Но, видишь ли, дитя, из богов получаются плохие пленники. Он освободился, и его трупы, движимые яростью хозяина, затопили мои земли. Между нами не было сказано больше ни слова.

– Но когда Енош настиг Ньялу, она отказалась вернуться к нему, предпочтя смерть. – Моя ладонь легла на оплетенный волосами корсаж, пытаясь унять внезапный зуд под ним. – А поскольку она никогда не хотела ребенка Еноша, она выбрала смерть и для себя, и для младенца в утробе?

– Ты так думаешь?

Мгновение хрупкой тишины растянулось, наполнившись призрачным биением моего сердца и глухим звоном в глубине моего сознания, требующим обратить на него внимание. Джоа тряс головой с такой яростью, какую трудно ожидать от древнего трупа – говоря мне, что они намеревались спасти ребенка? От чего?

Я сглотнула.

Или – от кого?

Я прижала руку ко рту. В горле моем пересохло, подбородок задрожал. Ужасающий вопрос выбил почву у меня из-под ног, столкнув меня с трона.

Кто был отцом того ребенка – Енош… или Джоа?

– Нет, этого не может быть… – пробормотала я и умолкла, наткнувшись на взгляд лорда Тарнема. – Ньяла уже была беременна, когда покинула Бледный двор и убежала с Джоа, разве не так?

– Так.