Королева праха и боли

Эйлам нахмурился, глядя на нас. Он стоял, скрестив руки на груди, обнаженный, не питая, верно, никакого пристрастия к одежде и не заботясь о холоде.

– Ты приставил нож к горлу смертного. Положил ее ладонь на рукоять. Иначе она бы этого не сделала.

– Ах, значит, ты следил за нами дольше, чем я думал. И все же ты ошибаешься. М-м-м, позволь-ка мне посоветоваться с женой.

Рука его легла на мое горло, большой палец надавил на подбородок, заставляя меня смотреть прямо на Эйлама. Енош откинулся назад, а когда выпрямился, то поднес другую руку к моему лицу. С пальцев капало что-то красное. Кровь Генри?

– Аделаида, ты пощадила бы его, отказавшись от нашего ребенка? – Измазанные багровым пальцы коснулись моего подбородка, щеки, уголка губ, оставляя за собой восхитительно теплый кровавый след. – Или вонзила бы клинок в горло смертного, чтобы он истек кровью, расставшись со своей мерзкой душой?

Черный взгляд Эйлама не отрывался от руки его брата, которая соскользнула с моего горла и поползла по телу, все ниже и ниже, сминая и подбирая меховой подол моего платья. Каждый рывок наполнял мою сердцевину бурлящими потоками энергии. Но ведь Енош наверняка не…

Я ахнула, когда Енош задрал на мне норку, непристойно обнажив меня перед своим братом. Палец мужа лег на мой пульсирующий клитор.

– Он же смотрит!

– Ш-ш-ш… – Он прижал розовый бутон так, что я застонала, извиваясь от удовольствия. Другой его влажный палец скользил по моим порочным губам, дразня их, подстрекая открыться. – Скажи, брат, она так же стонала, когда ты посмел коснуться губами ее губ? Когда все закончится, мы с тобой поговорим о тех вольностях, которые ты позволил себе с моей женой.

Эйлам наклонил голову, глядя, как Енош ласкает мой клитор, но прочие части его тела никак не реагировали на столь откровенное представление.

– Твое высокомерие хуже извращенности Ярина. Все кончится не так, как ты надеешься, вне зависимости от твоих провокаций.

– Значит, ты все-таки не держишь своего слова, – Енош неторопливо нажимал на мои бедра, заставляя бедра двигаться кругами, одновременно подталкивая меня вниз, насаживая на себя. – Маленькая, я задал тебе вопрос, зная, что моя жена всегда говорит правду. Ты бы перерезала горло смертному?

Отрезвляющий холодок пробежал по моей спине, напомнив мне – то, что происходит сейчас, нечто большее, чем простое совокупление, – это уловка, ядовитая насмешка. Дыхание смертного – в обмен на мое. Таково было предложение Эйлама, и я, черт возьми, получу то, что мне причитается.

Отбросив остатки скромности, я до упора опустилась на член Еноша, с необыкновенной остротой наслаждаясь ощущениями этого непристойного момента и твердя себе, что могу быть кем угодно – ради нашего ребенка.

И кем же мне нужно быть?

Королевой гнили и боли.

– Нет, я бы не перерезала ему горло. – Я быстрее задвигала бедрами, потому что королевы берут то, что хотят, а я желала, чтобы Эйлам видел, что я могу быть такой же ужасной, как и мой муж. – Я бы пырнула его в живот. Выпустила бы ему кишки и слушала бы, как он визжит как свинья.

Эйлам оттолкнулся от стены, медленно подошел к нам, шлепая босыми ступнями, и присел на корточки в дюйме от моей ноги. Его впечатляющий, но совсем вялый член, обрамленный целой копной белоснежных завитков, свисал почти до земли.

И в тот момент, когда бог качнулся вперед, взметнувшиеся клубы костяной пыли обернулись десятками острых шипов, повисших перед лицом Эйлама.

– Если ты хоть пальцем коснешься ее лодыжки, нам придется отложить текущие разногласия, потому что следующие десятилетия ты у меня станешь умирать миллионами кошмарных смертей, снова и снова – и всякий раз будешь верить в свою смерть. – Енош дышал так тяжело, что я слышала, как посвистывает воздух в его ноздрях. – Итак, сдержи свое слово. Одно дыхание в обмен на другое. Давай!

Эйлам поднял взгляд и перенес вес тела на одну ногу, пристально рассматривая Генри. Потом его глаза вернулись ко мне. Черные, бездонные пропасти, они ничего не выражали, но на лице его было написано такое вопиющее безразличие, что я содрогнулась.

Не знаю, что он увидел, но определенно не убийцу и не королеву. Вероятно, увидел он женщину, возможно, красивую и добрую, но совсем не жестокую и пугающую – не такую, какой нужно быть, чтобы выжить среди монстров. Или среди богов.

Но я вздернула подбородок и выдержала его настойчивый взгляд. Что ж, возможно, я и не королева.

Пока.

Но в течение всего двух месяцев меня захватили в плен, лишили всякой порядочности, я заключила сделку с дьяволом, умерла, мою душу привязали к телу, я скорбела о потере ребенка…

Я была уже совсем не той, что прежде.

Не была никчемной, не была ничтожной…

…а была королевой, восходящей на свой трон.

Я положила ладонь на руку Еноша, управляя его движениями, определяя размер кругов, которые его пальцы описывали вокруг моего клитора, скорость и прилагаемое им давление.