Королева праха и боли

– Со временем их голоса станут для тебя чем-то вроде ненавязчивого стука дождя по крыше, – сказал Енош, лежащий рядом со мной, с улыбкой на лице, закинув ногу на мои ноги, а руку сунув под голову. – Тем не менее это… Честно говоря, я по-настоящему ошеломлен.

– Воистину. Бессмертная женщина, которой можно обладать вечно. – Ярин открыл ладонь, где закачалась на песчаных волнах крохотная деревянная лодочка. Кажется, это зрелище успокаивало его. – У меня возникло сильное желание отправиться на поиски невесты, чтобы убить, а потом воскресить ее. Столько проблем решилось бы разом. Если бы только процесс не требовал… Эйлама. – Который снова исчез, оставив лишь эхо своего рычания. – Ох, он, наверное, раздражен как никогда. Ну, куда теперь, братец? В храм?

Енош вздохнул:

– Я дал Эйламу слово отказаться от своей клятвы мщения. Взамен он согласился никогда больше не забирать ее дыхание.

– Дурацкая сделка.

– Вот именно, но я не ожидал, что моя жена станет бессмертной. – Енош резко приподнялся, сорвал меня с моего места – и снова шлепнулся на кушетку, усадив меня к себе на колени. – Никто из нас не ожидал. Наш брат хочет, чтобы я был… мирным.

Ярин стряхнул с ладони песок, но тот так и не упал на снег, а просто исчез вместе с лодочкой.

– Жаль. Я бы не отказался посмотреть, что ты подготовил для первосвященника.

Плечи мои поникли.

Почему?

Это ведь хорошо, не так ли?

Я взяла руку Еноша и положила ее на свой живот. Я воскресла, воскресла богиней, способной выносить нашего ребенка, так чего мне еще желать? Притом что Енош отказался от мести… Ничего.

Кроме…

Я запрокинула голову и посмотрела на мужа:

– А мой отец?

– Я попытаюсь найти его, когда буду объезжать земли. – Однако, ощутив его протяжный вздох, я опустила голову, поняв, что увидеть папу мне, наверное, больше не суждено. – Еще Эйлам потребовал, чтобы я снова открыл Бледный двор для всех смертных и продолжил распространять гниль.

Я фыркнула:

– Тоже мне требование. Ты обещал мне это давным-давно. И нам все еще нужна колыбель!

– Неужели? – Енош самодовольно ухмыльнулся, поймал мой подбородок и развернул к себе: – Смею сказать, жена, обещание я давал в особой… ситуации. Если подумать, разве ты не задолжала мне ответ?

– Да.

Я вскинула голову, ища его губы. Мы прижались друг к другу, слившись в неторопливом поцелуе в этот миг безмятежности, когда мир наконец-то оставил нас в покое. Только вот земля вдруг опять задрожала, сперва легонько, потом сильнее, и ветви деревьев застонали: наш поцелуй из нежного превращался в страстный.

– Это отвратительно!

Мы с Еношем оторвались друг от друга и обнаружили, что Ярин, сморщив нос, смотрит на руку скелета с ошметками плоти, выбирающуюся из-под снега.

– Мертвые, должно быть, полагают, что ты в большой опасности, маленькая, – Енош усмехнулся, но его полный надежды взгляд выдавал, с каким напряжением он ждет слов, в которых однажды я ему отказала. – Скажи, маленькая богиня, что заставило тебя только что сотрясать землю, а?

Я легонько коснулась губами его губ, даже не целуя, а чтобы наше дыхание на миг смешалось, и запустила пальцы в густые черные волосы мужа.

– А если я все равно не скажу? Ты больше не в силах меня заставить.

– Опять ты меня не слушаешь, Ада. Я ведь никогда не хотел заставлять тебя.

Мы замолчали, понимая друг друга и без слов, соединенные тишиной и теми невидимыми нитями, что связывают двух людей, нежданно влюбившихся друг в друга.

Кивнув, я погладила большим пальцем его нижнюю губу, только чтобы почувствовать, как она дрожит:

– Я люблю тебя.

Снег посыпался с ветвей затрясшегося от кроны до корней клена, застонавшего так, что услышал, наверное, целый мир.

– И я люблю тебя, – сказал Енош. – И буду любить до скончания времен. Я буду искать твоего отца, объезжая земли, и найду способ вернуть его домой.

Как?

Я лишь однажды, еще маленькой девочкой, была в верховном храме, но его высокие стены произвели на меня неизгладимое впечатление. Еношу, несомненно, было бы трудно попасть в храм мирным путем и просто невозможно вывести оттуда папу живым.

И это далеко не единственная проблема.

– Они будут охотиться за тобой, Енош. – Призовут всех, поклявшихся защищать веру, и быстро одолеют моего мужа своей численностью. – Заманят в ловушку, захватят в плен и будут пытать бог весть сколько, пока тебе не удастся освободиться. До тех пор, пока стоят храмы и живы священники, ты не будешь в безопасности.

Мы не будем в безопасности.

Губы его сжались, оставшись твердыми и неподатливыми, даже когда он поцеловал меня.

– Всегда есть бог Шепота, который поможет мне.

– Ты что, не слушал, братец? – спросил Ярин. – Я займусь поисками женщины, на которой женюсь и которую убью. О, наша любовь затмит само солнце. А значит, я не могу навлечь на себя гнев Эйлама, помогая тебе, потому что он потребуется мне для воскрешения моей женщины.

– Но я тебе тоже нужен.

– Мда, это затруднение. – Ярин потер ладонью лицо. – Я бы предпочел иметь сестер. Меньше было бы ссор и борьбы за главенствующее положение. Да и смотреть на них куда приятнее.