Королева Проклятых Луной

Гонимые новым, неведомым прежде чувством, они первыми вышли на охоту. Жажда сжигала тех, кто прежде был частью народа «Потэстатэм». Теперь у них появились новые имена – акмары, ламии, стригои и, в конце концов, вампиры.

Люди больше не приходили просить защиты у сильных. Теперь они боялись ночи, потому что там скрывались Отверженные Солнцем.

Со временем предания о действительном происхождении вампиров ушли, уступив место чему-то невообразимому, вроде сделок с дьяволом и проклятием Каина. Память о «Потэстатэм» осталась в виде мифов и легенд, где сильные выступали богами, иногда грозными, но справедливыми.

И больше никто не связывал их с вампирами.

Только сами Отверженные помнили о Расколе и своих корнях, и передавали это от одного Короля к другому, храня историю своей расы.

Пути волков и вампиров разошлись окончательно, и каждый ненавидел другого.

Сами оборотни сумели еще некоторое время оставаться в сознании людей потомками прежних богов. Они, сохранившие связь с магией пяти Стихий, продолжали помогать людям, но, как и вампиры, утратили былую силу и могущество, перестав быть «Потэстатэм».

Теперь срок их жизни значительно сократился, а от прежней выносливости и скорости остались лишь крупицы. Но вампирам, что сохранили эти качества, выпала гораздо худшая доля – они лишились своей человечности. У оборотней она хотя бы осталась.

Все же, со временем и они не сумели избежать участи вампиров. С каждым поколением проклятие Луны действовало все сильнее, и вот уже оборотни стали обрастать жестокими легендами, превращаясь из помощников людей во врагов.

Полнолуние лишало не готовых к такому Проклятых рассудка, и они переставали контролировать себя. Утратившие человечность и потерявшие власть над зверем, они навсегда оставались заперты в собственной шкуре, чтобы ночами оглашать округу душераздирающим воем. Сумасшествие блокировало возможность обратной трансформации, блокировало магию, и со временем человек угасал в теле животного, а ум полностью заменялся инстинктами.

Случалось и так, что волк добровольно и осознанно бросал стаю, отдаваясь во власть зверя, не желая больше терзаться ночами и сдерживать себя. Магия такого оборотня слабела, разум и способность к превращениям сохранялись, а вот звериные чувства обострялись. Часто такие Проклятые уходили на службу. Германские воины-волки, вервольфы; яростные, свирепые и беспощадные скандинавские мужчины-звери… даже в обличие человека более быстрые и сильные, они внушали страх своей животной, неукротимой злобой.

Но конечно, самым легендарным из Проклятых стал Живоданский зверь.

Этот отбившийся от стаи оборотень наделал немало шума, убив сотни людей. С детства мальчик рос на улице и тяготы жизни не закалили его характер, а сделали из него жестокого, себялюбивого человека. Слабый, грязный попрошайка, он подвергался унижениям со стороны сверстников и взрослых.

Пройдя инициацию, и осознав свои новые силы, он стал мстить. Намеренно испробовав раз человеческой крови, совершив убийство, любой оборотень теряет связь с магией, зато зверь в нем становится сильнее, подчиняя человека и подавляя его.

Живоданский волк, проливший кровь, уже не смог остановиться. Он терзал французские деревни, пока, наконец, другие Проклятые не прекратили его жестокий пир совместными силами.

Однако хотя Живоданский зверь и являлся самым известным оборотнем, первые упоминания о Проклятых появились задолго до него. Еще во втором веке нашей эры в древнегреческих, древнеримских и скандинавских записях встречались упоминания о тех, кто способен обращаться волками. И пускай почти все эти записи были лишь предположениями, но там встречались и крупицы правды.

Первым оборотнем, о сути которого люди узнали доподлинно, стал царь Аркадии Ликаон.

История гласит, что за нечестивость бог Зевс обратил его в волка, но, конечно, на деле все обстояло совершенно по-другому. Ликаон, оборотень, совершивший многое для Аркадии, не без помощи своей магии. Но всю свою жизнь он скрывал способности, и лишь решив уйти на покой, сделал это красочно, обернувшись волком. В ту ночь гремела гроза, и молнии ударяли в землю, а когда на утро царя не нашли, зато обнаружили волчьи следы, люди тут же припомнили буйство стихии, назвав его карой Зевса.

Так и родился миф, замешанный на правде, о нечестивом царе Ликаоне, наказанном за свою дерзость (хотя и на самом деле, его нравственность оставляла желать лучшего).

Его именем были названы греческие оборотни – ликантропы.

Время шло, и легенды об оборотнях обретали все более мрачные тона, делая их созданиями ночи, ставя в один ряд с вампирами. Пожалуй, единственное, что оставалось правдой – это борьба между Проклятыми и Отверженными, не затихавшая все эти века, но после Первых Войн, принявшая куда более скромные масштабы.

Но крупица истины не делала остальной людской вымысел о вампирах и оборотнях более правдивым.

Страх и бессилие перед неизвестностью ночи заставляли людей оправдывать собственную слабость, приписывая оборотням невероятные способности (любые, но только не магию).