Королева-пугало (ЛП)

— Миледи, — за нами появился Стуан. — Я поговорил с ребятами, мы будем рады постоять на страже у вашей комнаты этой ночью. Или в комнате.

— Еще бы, — выдохнула Эррин, я едва успела подавить смех.

— Это мило, но мы будем в порядке.

Я не ждала его ответ, а взяла Эррин за руку, чтобы позлить Стуана, и повела в нашу комнату.

Ниа убрала вещи с пола, но не из комнаты. Теперь они лежали грудой на ее кровати. Кто-то принес кровать и поставил в центре комнаты, оставив на ней мягкие веревки из замши. Я убрала их и довела Эррин до кровати.

Я хотела развязать ее, но она остановила меня.

— Свяжи мне ноги. И крепче свяжи руки. Я обещала им, — я видела только ее губы, они были решительно сжаты.

Я безмолвно связала ее ноги веревкой из замши, а потом затянула крепко узлы на руках, ведь иначе она бы возмутилась. Когда я закончила, она легла и посмотрела на меня.

— Я убила человека, — сказала она.

Я потрясенно моргнула.

— О.

— Стража, — продолжила она, словно мы были посреди разговора об этом. — Одного из людей Аурека. Пока мы убегали. Я не хотела, но сделала это. Задушила его.

Я медленно выдохнула и ответила:

— Звучит так, что иначе он тебя убил бы или отвел к Ауреку. У тебя не было выбора.

— Так и Мерек сказал.

— Мерек умный.

— Я просто… хотела, чтобы ты знала, — она замолчала. — Это… угаснет?

— Что?

— Чувство.

Ей не нужно было объяснять, я знала это. Хоть я никого не убивала сама, вина все еще шарфом, петлей висела на моей шее. Чувство, что я забрала то, что не принадлежало мне, что у меня было кто-то, потому что я кому-то отказала. Хоть я и не убила сама, я видела, как люди умирали, веря, что я убила их. Люди умирали из-за меня.

— Да, — соврала я. — Ты смиришься с этим. Не забудешь, но перестанешь терзаться.

Она тихо вздохнула.

— Спасибо, — она повернулась на бок. — Спокойной ночи, Твайла, — сказала она, и я накрыла ее одеялом.

— Спокойной ночи, Эррин, — тихо сказала я. Я слушала, как она засыпает, но я успела увидеть, как Ниа пришла чуть позже и забралась в кровать, не сняв одежду. Вскоре комната заполнилась звуками их сна, тихим посапыванием и выдохами, и это должно было успокоить. Но я не могла успокоиться. Я очень долго пыталась уснуть.

Утром я встала рано, чтобы показать это место Мереку и Эррин. Мы одни были в столовой, хотя Эма и Брина, помогавшая ей сегодня, встали на два часа раньше, чтобы испечь булочки, что теперь лежали в корзинках на деревянных столах.

Мы с Эррин сидели в сонной тишине, отрывали кусочки хлеба и дули на пальцы, когда их задевал пар, а потом макали кусочки в золотистый желток яиц и ели их. Руки Эррин все еще были связаны, но не вплотную, это не мешало ей завтракать.

— Откуда вся это еда? — спросила она, вытирая хлебом каплю желтка, сбежавшую из скорлупы.

— Кладовые Сестер. Внизу есть подвалы, где хватит еды на маленькую армию. Так и вышло. Мука, зерно, ветчина, оленина. А еще на пастбище Сестер есть курицы, козы и овцы. Они привыкли обеспечивать себя сами, чтобы не рассчитывать на мир снаружи.

— Как Конклав.

— Точно, — я замешкалась и спросила. — Как было в замке?

— В плане еды? — спросила она, и я кивнула. — Неплохо, как по мне. Он заставлял меня есть. Я ужинала с ним, когда он приказывал, и он себя не ограничивал. Там были мясо и вино. Сайлас выглядел неплохо, по крайней мере, явно не голодал.

— А остальные? — я имела в виду Мерека, и она это поняла.

— Не так хорошо. Мы об этом не говорили, но…

— Результат говорит за себя, — сказал Мерек, босыми ногами входя в столовую. Он выглядел чуть лучше, чем вчера, темные круги пропали из-под глаз, но он все еще был худым, угловатое лицо выдавало, как плохо ему там жилось. Он был в бледно-голубой тунике, ткань казалась тонкой и чистой, и коричневых штанах, выцветших на коленях. Как и розовое платье Эррин — близнец моего зеленого платья — его одежда осталась от тех, кто ушел за алхимиками и их семьями, когда они убегали. Простая, хорошо сделанная одежда подошла нам. Я никогда не видела его в такой обычной одежде. Судя по тому, как он с любопытством поглядывал на меня, он думал о том же. Я улыбнулась и сосредоточилась на завтраке.

Когда я подняла голову, Мерек терзал хлеб так, словно неделями не видел настоящую еду, а Эррин не знала, что на уголке ее рта остался желток, и я поняла, как мы были юны, как несправедливо все был. Почему это делаем мы? Почему не отбивается Совет Трегеллана? Почему лорды и леди Лормеры не ведут армии? Почему с Ауреком боремся мы?

Мерек указал на желток на лице Эррин, она не покраснела и убрала его, как бы сделала я, а склонилась, обмакнула палец в его тарелку и испачкала желтком и его лицо. Он раскрыл в потрясении рот, а Эррин расхохоталась. Он покачал головой, я смотрела, как он отчаянно подавляет смех. Мое сердце сжалось, его пронзили шипы, и я невольно вздохнула.

Мерек посмотрел на меня.

— Ты в порядке?