Королева-пугало (ЛП)

— Если хочешь, — она прошла вдоль стола и заглянула в котелок на огне, сморщила нос и скривилась. — Думаю, уже скоро. Ты многое помнишь с прошлого раза?

Я посмотрела на Мерека, он сосредоточенно обрывал желтые лепестки с цветка в керамическую миску, а потом добавил шесть капель того, в чем я узнала из спирагический тоник.

— Эту часть я помню.

— В этот раз ты сможешь увидеть все, пока мы работаем. Мы начнем с ртути и серы. Сайлас поджигал их и собирал дым, но нам нужно вскипятить их и собрать пар.

— Хорошо, — сказала я, уже растерявшись.

Эррин, казалось, знает, что делает, она взяла два каменных блюдца, полные раскаленных камней и опустила щипцами в два котелка, полных воды. В один ушли красные камешки ртути, в другой — желтая сера. Она накрыла их крышками, откуда отходили трубки и соединялись с флаконами.

— Я сама их изобрела, — гордо сказала она, поймав мой взгляд. — Пар соберется, станет жидким и осядет в склянках.

— Это чудо, — сказала я, она рассмеялась.

— Спасибо, — сказала она. — Редукция мандрагоры закончилась. Можешь растолочь отвердевшую кору тиса в порошок? — она кивнула на ступку и пестик, я взяла их, подняла тяжелый пестик и принялась толочь.

Мы работали втроем следующий час. Мерек закончил Опус Магнум первым, ему не нужно было ничего отстаивать, и он принялся помогать, забрал у меня пестик, когда мои руки заболели. Эррин пристально следила, как на дне склянок собирается красная и желтая вода.

— Хорошо, — сказала она. — Я готова.

Странный гул словно наполнил комнату, едва слышный, но все равно громкий, он накрыл нас, словно мантией. Даже Стуан, замерший у двери, словно ощутил его и выпрямился.

— Молитесь своим богам, — сказала Эррин. И начала двигаться.

Она взяла белую миску и вылила одновременно красную и желтую жидкость. Миску она поставила на огонь и потянулась за остальными ингредиентами. Мандрагора, пшеница, цветы, тоник, ангельская вода. Все добавлялось точными движениями. Я взглянула на Мерека, он хищно смотрел, напрягшись, и я обрадовалась, что он может видеть это, делать, как всегда и хотел. Я взяла его за руку, он сжал мои пальцы, не сводя взгляда с алхимии.

Наконец, Эррин развернула кусочек бумаги, где были кристаллы. Сал Салис. Соль солей. Она посмотрела на нас, я задержала дыхание, и она высыпала их в смесь.

Я не знала, чего ждала, но ничего не произошло.

Мерек судорожно выдохнул, он тоже ждал, что что-то случится.

— Опус Магнум не меняется, пока не добавишь кровь, — сказала Эррин.

— Конечно, — сказала я и закатала рукав. — Мне нужно сесть?

Эррин замешкалась.

— Я должна кое-что тебе рассказать. То, что знают только алхимики.

Мерек, все еще сжимающий мою руку, шагнул ко мне ближе.

— Что? — спросил он.

Эррин смотрела мимо нас.

— Расскажи, — попросила я.

— Вы должны знать, что сила алхимии почти целиком содержится в крови алхимика, — сказала Эррин, я кивнула, потому что уже знала это. Так говорила мама. Эррин посмотрела на Мерека. — Кровь — активирующий ингредиент. Эликсир становится Эликсиром, когда Сайлас добавляет свою кровь. Иначе это просто Опус Магнум, базовое зелье. Так и с Опус Мортемом. Он ядовит, да. Он убьет любого смертного. Но для Аурека его опасным делает кровь Твайлы. Понимаете?

— Вроде бы, — сказал Мерек.

— Хорошо. Какова признанная в книгах цель алхимии?

— Превратить основные металлы в другие вещества, — сказал он. — Превратить свинец и железо в золото, используя Опус Магнум.

— И если активный ингредиент в Опус Магнуме кровь…

— Железо в крови человека.

Эррин кивнула.

— Да. Каждый раз, когда алхимик исполняет алхимию, он смешивает кровь с Опус Магнумом, меняя его. И это меняет часть алхимика, — она сделала паузу. — Все они прокляты. Проклятие аурумщиков называется Цитринитас, оно превращает их часть в золото. Настоящее. И они не знают, какая часть будет повреждена. Это может быть палец, ноготь… что-то важное…

И тут я поняла. И понимание ударило меня волнами.

— О боги, — все во мне содрогнулось.

— Погоди… Сайлас?

— Проклятие зельеварщиков называется Нигредо. Это похоже на смерть плоти. Он исцеляет, но страдает сам. Пока это только его руки. Если он продолжит, это могут быть его ноги. Он сможет использовать их, но плохо. И будет чем дальше, тем хуже.

— Думаешь, если Твайла добавит кровь в Опус Мортем, то активирует проклятие? — озвучил мои мысли Мерек, и я посмотрела на Эррин.

— Не такие проклятия. Она не зельеварщик или аурумщик.

— Тогда кто я?

— Не знаю. Не думаю, что для тебя могли придумать название.

— Когда ты собиралась рассказать нам? — голос Мерека был натянуто спокойным, я себя чувствовала иначе.

— Не было смысла, пока не было всех ингредиентов.

Мерек сжимал мою ладонь так сильно, что мне стало больно, и я отпрянула. Он на миг расстроился, а потом смерил Эррин взглядом, словно и это была ее вина.

— Мерек, — тихо сказала я, он повернулся ко мне. — Я все равно должна это сделать. Ты ведь это понимаешь?

— Но мы не знаем, что произойдет. Ты можешь… — он сглотнул. — Скажи ей, — потребовал он у Эррин. — Скажи, что это подождет, пока она не обдумает и не придет к правильному решению.