Королева-пугало

Пожирательница грехов Лормеры лежала в центре главного зала с тремя трупами неподалеку. Странно онемев, я не сразу подошла к ней, уделив внимание остальным. Здесь не было сестры Надежды, как и Нии или сестры Смелость, и это позволило мне надеяться, что хоть они сбежали. Но одна из сестер пала, сестра Мир, меч лежал рядом с ней. Я поправила ее тело и два других, все умерли, чтобы мы с Эррин смогли бежать. Я постаралась обработать их как можно лучше, вытерла с их лиц кровь, отряхнула одежду.

И только потом я подошла к своей матери.

Я слышала, как на Пожираниях люди говорили, что мертвые кажутся меньше, чем при жизни, что они выглядят так, словно спят. Но я не видела этого, глядя на свою мать. Я выросла в этом теле, вышла из него. Оно породило меня. И теперь оно было пустым. Точно было пустым.

Она лежала на груди, и я перевернула ее, мне стало не по себе от стука плоти, последовавшего при этом. Хорошо, что ее глаза были закрыты. Как и у первого найденного тела, у нее была крохотная ранка на боку головы. Ее темные волосы блестели, и я нежно погладила их. Я никогда не видела свои черты в лице матери, не видела и теперь, не замечала себя в ее сильном носе, ее губах, похожих на бутон розы. На ее коже не было веснушек, ее глаза были закрыты. Я видела, чем на нее была похожа моя сестра Мэрил, тот же изгиб губ, маленькие ручки. Но не я. Словно я была подменышем. На миг я подумала, где мои братья, живы ли они, есть ли им дело до правления Спящего принца. Расстроятся ли они из-за смерти нашей матери? Но она отвергла их. Как и меня. Но меня хоть можно было использовать. У меня была цель.

Прошло меньше дня с момента, когда я стояла в этой комнате и клялась бороться со Спящим принцем. Тогда я была такой уверенной, рядом со мной были Эррин и Сайлас, мой гнев был праведным. Тогда все казалось возможным, простым. Сайлас мог обучить алхимиков и их родственников сражаться, мы пошли бы в Лормеру и победили бы Спящего принца. Я думала, что мы будем похожи на мстящую армию, как из сказки. Я представила, как люди хором кричат, и то, что они на стороне добра, обеспечило бы нам победу.

А потом пришел Аурек с моим любовником и доказал, что я не только осталась трусихой, но и все еще была наивной глупой дурочкой. А я хотела спасти нас от Спящего принца.

Я распустила волосы матери и разложила вокруг ее плеч. Я скрестила ее руки на груди, расправила одеяние. Но я чувствовала, что чего-то не хватает, что-то я забыла сделать. Зуд не проходил. Долг не был отплачен.

А потом я увидела стол, хлеб и графин с элем, которые чудом уцелели после боя, словно для этого момента. Я знала, что мне нужно делать.

Я принесла со стола хлеб и эль и поставила рядом с матерью, подняла чашку, лежащую неподалеку, и наполнила элем.

Я начала Пожирание.

Хлеб был белым, хорошим, отличался от того, что я ела в замке Лормеры, и в этом были маленькие семена, похожие на вкус на лакрицу, когда я разжевывала их. Они застревали в зубах, и я прерывалась, чтобы убрать их. При этом я вспоминала грехи матери.

Гордость была точно. Немного тщеславия. Похоть? Возможно, ведь, кроме близнецов, у всех нас были разные отцы. Хотя было сложно представить маму, ищущую мужчину, было сложно представить ее с чем-то, кроме ее роли, и я всегда думала, что мы у нее есть только из долга. Теперь я уже не узнаю правду. Не смогу спросить. Я прогнала эту мысль и сосредоточилась на грехах. Порой она гневалась. Порой была недоброжелательной.

Но я не могла сосредоточиться. Мысли возвращали меня к разговору до нападения. Как она сказала, что пыталась спасти Мэрил единственным известным ей способом. Как она боялась отказать королеве, пришедшей за мной. Как она сказала, что любила меня, как могла.

Хлеб застрял в горле, и мне пришлось сделать глоток эля, чтобы комок скользнул дальше.

Я не исполняла Пожирание правильно, я не взвешивала каждый грех, принимая его на себя. Так Пожирание не делалось.

Я опустила чашку с элем и склонилась, чтобы поцеловать холодный лоб матери.

— Спокойной ночи, — тихо сказала я. — Я дарую вам свободу и отдых, милая леди. Не возвращайтесь на наши поля и луга. И для умиротворения я… — я не могла выдавить эти слова. Не могла. Я села на пятки и закрыла глаза, глубоко дыша.

Я устала забирать себе чужие грехи.

Я устала убегать от всего.

Я хотела быть как Эррин. Как Ниа. Как Сестра Надежда. Я хотела быть девушкой, сразившейся с големом, ударявшей руками по столу и говорившей залу, полному сильных женщин, что я буду сражаться до конца.

Я выжила при дворе Лормеры. Я пережила путь в Скаррон. Я выжила во время нападения Спящего принца на Конклав. Я была выжившей.

А потом я заговорила, и слова лились из глубины души.

— Я дарую вам свободу и отдых, милая леди. Не возвращайтесь на наши поля и луга. И для вашего умиротворения я заставлю Аурека уснуть. Ради блага. Это я сделаю для вашей души. Это я сделаю для своей души.