Королева-пугало

— Мы не знаем, что им сказали, — пробормотала я. — Может, им сказали бороться, иначе погибнут их семьи. Может, им сказали бороться, потому что их семьи тоже борются. Может, им сказали, что семьи не любят их. Это в стиле Аурека.

Мерек встал рядом со мной, но я не смотрела на него. Я знала, что он, как и я, думает о манипуляциях его матери. Но у меня не было времени думать о прошлом.

— Нам нужно забрать их, — продолжила я. — Мы все равно собирались забрать детей до нападения. Это не изменилось. Просто все ускорилось в свете новых сведений.

Они кивали один за другим. Я посмотрела на Мерека.

— Эррин ушла делать Опус Мортем, — сказала я ему. — Она будет рада твоей помощи.

Он кивнул и ушел со встревоженным видом.

— Мужчины приходят раз в три дня? — спросила я у Кирина, он кивнул. — Давно вы покинули лес?

— Мы добирались оттуда два дня.

Значит, завтра они снова будут там. Я быстро просчитала и приняла решение.

— Идемте.

— Что мы делаем? — спросил Кирин.

— Мы идем в комнату стратегий, — сказала я. — Вам нужно узнать, что произойдет дальше, потому что вам следить за этим. Мне нужна моя броня.

Глава 23:

Через полчаса я стояла в кожаной броне перед половиной сотни встревоженных лиц. Кирин был рядом со мной, тоже в броне и с мечом и щитом.

— Аурек учит детей сражаться, — сразу сказала я, и комната тут же заполнилась паникой. Кирин ударил мечом по щиту, они притихли, и я смогла продолжать. — Как только я закончу, группы бойцов отправятся в лагеря, передадут дозорным информацию и увеличат их количество. Всех, кто держит их в плену, нужно убить, никакой пощады. Детей из пещеры привести сюда, в Монкхэме — южнее, в маленький лес. Тех, кто у Шаргата, увести глубже в лес, где был наш старый лагерь, а из Хаги — в лес у южных гор. Они останутся там, пока мы не победим.

Я вдохнула и продолжила:

— Как только лагеря очистят, начнутся восстания, чтобы выманить армию Аурека из замка. Как только это начнется, мы пойдем в Лортуну и пробьем себе путь в замок, где встретимся со Спящим принцем.

— Но ты сказала, что у нас есть два месяца, — сказала Имилла, сидящая рядом с Ульрином. — Едва прошел один.

— Знаю. Но мы не можем позволить детям оставаться в лагерях, если такое происходит. Если горожане услышат, что их детей так используют, они нападут на лагеря раньше, чем мы будем готовы, чем это случится во всей Лормере. А если так произойдет, мы упустим шанс напасть на него. Все должно быть одновременно и в каждом городе, и тогда власть будет у нас. Так что это произойдет завтра.

Тишина звенела в комнате, невероятный контраст с шумом и радостью прошлого собрания. После месяцев выжидания близился тот самый миг, и я ощущала в комнате страх, горький и твердый, как корка апельсина. Так было на пирах при Хелевисе.

— Если не хотите сражаться, я пойму, — заговорила я, не планируя этого, Кирин резко повернулся ко мне. — Я не могу просить вас умирать за меня. Так что если хотите уйти, скрыться, я вас останавливать не стану, — я огляделась, замечая, как много людей не смотрит мне в глаза, и упала духом, потому что это была вся моя сила. Я не была Хелевисой, не была Ауреком. Я хотела, чтобы они выбирали. — Кирин расскажет остальные указания, — я посмотрела на него, он кивнул. — Хобб, ты лучше знаешь, кто здесь умелый. Определите вместе наши команды сильных, разошлите ночью гонцов к другим воинам. А пока что всем лучше идти отдыхать. Поспите немного, если сможете.

Я больше ничего не сказала, оставила их, меня преследовала неподвижность в комнате. Я ожидала, что они начнут кричать, как только я выйду, но они молчали.

Я направилась сперва в оружейную, сняла броню, надетую только для эффекта, а потом пошла в лабораторию.

Горький запах трав вился в воздухе в коридоре, когда я приблизилась, и мне пришлось сморщить нос. Я постучала и открыла дверь.

Хоть запах был тошнотворным, Мерек и Эррин словно не замечали его. Они работали на разных концах стола, перед ними были одинаковые инструменты: огонь, склянки, бутылочки, флаконы и баночки порошков, бутылки с чистыми голубоватыми жидкостями. Оба управлялись со странной системой трубок и бутылочек и прочих частей, назвать которые я не могла.

Мерек поднял голову, когда я вошла, и от выражения его лица мое сердце чуть не остановилось. Он не улыбался, но выражение исказилось от радости. Он слабо улыбнулся мне и вернулся к работе, поглощенный ею, и я поняла, что впервые что-то отвлекло от меня его взгляд.

Я подошла к Эррин, и увидела, что она готовит серу и ртуть. Эту часть в Конклаве я пропустила.

— Почти готово, — сказала она. — Нужно только дождаться, пока закончится редукция мандрагоры.

Уголки ее рта были опущены.

— Что делает Мерек?

— Опус Магнум.

— Зачем?

— На всякий случай. Это была его идея. Мы готовили его в тайне, и если Сайлас захочет потом использовать его для помощи людям, он сможет это сделать. Я против, но, как и сказал Мерек, это его решение.

Я кивнула. Мысль была умной, я должна была придумать это.

— Я могу чем-то помочь?