Королева пустыни

Жизнь в таком месте была, наверное, удручающей перспективой для молодой женщины, выросшей в особняке на рю Флорантен с элегантным двором, надежно скрытым за декоративными воротами XIII века. Рожденная в 1851-м – первом бурном году Второй империи, – Флоренс ежедневно гуляла с няней в саду Тюильри, где каталась в украшенных каретах, играла в обруч или покупала леденцы и имбирные пряники в киосках с полосатыми зубчатыми навесами. Прямо за углом ее дома располагалась Пляс-де-Конкорд с «изукрашенными радостно брызгающимися фонтанами». Намного позже ей предстояло написать: «Какая это привилегия – родиться в Париже! Прежде всего на свете узнать Париж, знать его всегда, вырасти в одной из самых красивых его частей, принимать это все как должное, быть в нем своей и ощущать его как свой город. Разве этого мало?» Вопреки гражданским бурям у Флоренс было очень счастливое детство, удачно проведенное в маленьких учебных cours, дававших образование, среднее между индивидуальным обучением и маленькой частной школой, где учат в основном хорошим манерам и музыке. На самом деле женщина, которую Ада и Мэйзи выбрали для Хью, была исключительно правильной кандидатурой. Дочь врача, Флоренс не принадлежала ни к «торговле», ни к аристократии, и у нее были две страсти, которые перевешивали все недостатки Миддлсборо: она обожала детей и домашнюю жизнь. Это то, чего была лишена недавняя иммигрантка, бродящая по Лондону и все еще тоскующая по Парижу. Флоренс жаждала безопасности собственного дома и уже сформировала десяток правил по образованию детей и ведению хозяйства. Жизнь не могла бы предложить ей ничего более захватывающего, чем поднесенный в дар собственный удел, где бы он ни был.

И Хью наконец поддался чарам Флоренс – это случилось во время любительского представления оперы, написанной ею. «Синяя борода» была исполнена друзьями и родственниками 4 июня 1876 года в доме леди Стэнли на Харли-стрит. Пели Ада и Мэйзи, играл пианист Антон Рубинштейн. После представления Хью спросил у Флоренс разрешения отвезти ее домой. Выйдя из кареты у дома 95 по Слоун-стрит, он провел Флоренс в гостиную. «Леди Оллифф! – обратился он к ее матери. – Я привел вашу дочь домой – и пришел спросить вас, позволено ли мне будет увести ее».

В ответ на эту изящную речь леди Оллифф разразилась слезами.

10 августа после скромной свадьбы в небольшой церкви на Слоун-стрит пара провела медовый месяц в Вашингтоне, в гостях у любимой сестры Флоренс Мэри и ее мужа Фрэнка Ласселса, в то время секретаря британского посольства. Вернувшись в Лондон, они сели на поезд, идущий на север. Впервые возвращаясь домой, Флоренс дрожала от волнения перед тем, что для нее (как, наверное, и для любой новобрачной и мачехи) должно было стать событием огромной важности. Как наследник директора Северо-Восточной железной дороги Хью Белл принадлежал к высшей транспортной аристократии. В Миддлсборо начальник станции снял шляпу и проводил их до поезда в Редкар. Через много лет дочь Флоренс леди Ричмонд вспоминала случай, когда она провожала отца на вокзале Кингз-Кросс и они стояли вместе на платформе. А поезд после окончания посадки не отправился вовремя. Отметив это опоздание, они продолжали разговор, пока к ним не подошел охранник и не сказал: «Если вы соблаговолите закончить разговор, сэр Хью, – тут он снял шляпу, – то мы готовы отправляться». У поезда на Редкар и обратно был личный остановочный пункт для Беллов – маленькая платформа внутри сада Ред-Барнс. Хью, возвращаясь домой с завода, мог просто выйти из поезда и пройти через розарий мимо фонтана к своей задней двери. Гертруда, которая всегда там ждала, радостно его встречала. Когда она была маленькой, он заносил ее в дом на плечах, потом, когда чуть подросла, она сама хватала его портфель и бежала рядом, что-то рассказывая звонким голосом.

Когда пара вернулась из свадебного путешествия, дети были вымыты, причесаны и встречали прибывающих на платформе Беллов. За ними выстроились слуги, готовые сделать реверанс или поклониться. Флоренс, надеясь установить с детьми близкую связь с самого начала, была намерена сразу по прибытии попросить Гертруду и Мориса показать ей весь дом до самых дальних уголков, от подвала до чердака. Однако, к ее отчаянию, к ним в Миддлсборо присоединился брат Хью Чарльз, который из самых лучших побуждений, но с полным отсутствием чуткости увязался за ними в Ред-Барнс. Столь же неромантичный Хью направился прямо в свой кабинет на первом этаже и стал смотреть бумаги.

Брошенная с Чарльзом в гостиной, страстно желая, чтобы он ушел, Флоренс вела рассеянный разговор, а ее деверь прочно сидел в кресле, тоже думая, что сказать.