Королева роз

Придя в себя, Ланселот ощутил, что лежит на песочном полу у зеркала. Матовая поверхность не отражает уже ничего, венок из роз — обычная рама. Все действительно кончилось. Он вспомнил слова Моргаузы: «однажды за жизнь», и едва не заплакал.

У выхода из пещеры его ждала Моргана. Презрительная и оскорбленная, будто сэр Ланселот плюнул ей на подол.

— Я думала, ты герой. Не ожидала, что сэр Ланселот Озерный — обычный смертный. Скучно.

Рыцарь опустил голову и ничего не ответил фее. Моргауза прикрыла глаза и неожиданно усмехнулась.

— И все-таки выбор сделан. По крайней мере твой сын будет жить. Сегодня ты отдохнешь в Холмах, а завтра слуги проводят тебя до озера. Возьми, передашь сестре, — из складок одежды фея достала клубок золотистых ниток, — Скажи Моргаузе — время пришло.

* * *

Гвиневра возвратилась из леса. Сегодня она отпустила на волю совенка. Птенец выздоровел, вырос и даже привязался к Гвиневре, но лесной птице место в лесу. Грешно лишать тварь земную свободы из человеческого каприза.

А в саду на кустах шиповника уже проклевывались бутоны. Скоро год, как Ланселот покинул ее.

Она отправила его в путь и не знала тогда, что будет ждать возвращения рыцаря. Неважно — выполнит он обет или явится в замок с пустыми руками — лишь бы снова увидеть, как он держит поводья коня и оглядывается — следует ли за ним королева. Когда Ланселот преклонял колена, Гвиневра увидела несколько седых волосков в проборе. И теперь корила себя — почему не спросила, откуда они взялись.

Внизу тяжело заскрипели ворота. Гвиневра подхватила шлейф тяжелого платья и выбежала из комнаты.

Глава последняя

«Мы летим, Марта! Видишь — летим!»

Сказка Странствий

Ланселот тепло попрощался с Брюсом. Он порадовался за друга — его брак оказался удачным. Алиенора ожидала ребенка и была на последних днях тягости. Застенчиво улыбаясь, она обещала — если родится мальчик, его назовут Ланселотом. Муж давно рассказал ей историю о турнире — после того, как собственноручно пленил и привел во двор замка дивного оленя.

Супруги хотели, чтобы Ланселот задержался у них отдохнуть — по уверениям Брюса, выглядел он прескверно. Но Ланселот спешил. Удивительно — путь туда занял почти год, а дорога обратно укладывается в считанные недели.

Рыцарь боялся, что придется делать крюк через Мерсию — во владения феи Моргаузы, но Королева Востока сама отыскала его. Она явилась к костру, насмешливая и чванная. Упрекнув Ланселота в трусости и малодушии, фея забрала клубок и исчезла. Ланселот надеялся, что навсегда. Он устал от чудес и фей.

Да, Элейна навестила его у озера, в тот день, когда он покинул Холмы. Разбудив Ланселота сестринским поцелуем, она вручила ему поводья Грома и ушла, не сказав ни слова. Конь исхудал, на его боках появились два новых шрама, но он был по-прежнему резв и предан хозяину. Такой жеребец стоит десяти иноходцев арабских кровей!

По ночам на привалах Ланселот говорил с конем. Он не знал, что сказать на исповеди — ведь убить человека смертный грех, а его поступок хуже стократ — он убил будущее. Он мог подарить счастье кому-то — и обделил всех. Обет так и остался невыполненным.

Больше всего сейчас Ланселот боялся — как он сможет взглянуть в глаза своей Даме. Надколотый щит и сидение на ограде — кары за преступления против чести — казались ему смешными. Он уже претерпел много больший позор.

А еще он стыдился надежды, не угасшей в его груди. Все-таки — сын будет жить. К тому же любовь приходит к женщине с возрастом. Гвиневра полюбит Артура не волшебством, но своей волей. А он останется зеркалом и отразит в себе ее счастье. И будь, что будет.

Доехав до Гластонберри, Ланселот провел ночь на полу в монастырской часовне. Искренняя молитва не принесла ему мира, но помогла раскаяться. Ланселот был готов платить. И последние дни пути к Камелоту он безжалостно гнал коня.

До дворца рыцарь добрался глубокой ночью. Бесшумные совы встречали его и кружили над головой, пока сонный стражник, ворча, отпирал ворота. А потом появилась Гвиневра.

Она двигалась мягче, чем прежде, улыбалась теплей — Ланселот впервые увидел тень смеха на розоватых губах. Он упал на колени, ожидая любую кару, безнадежный, тяжелый, грешный… И в его онемелой ладони очутились горячие нервные пальцы.

Вместо должного поцелуя, Ланселот прижал ее руку ко лбу. Королева отдернула кисть. Не поднимая глаз говорила она ритуал: рада видеть его, счастлива возвращению. И назначила встречу — в саду, на закате солнца.

Ланселот не мог вспомнить — как прожил этот день. Он ходил отдавать визиты, умывался, кажется, что-то ел. Лучше бы ему оставался еще день пути. Или месяц.

От безнадежности он спрашивал про Элейну — месяц назад фрейлина покинула Камелот. Зимою ходили слухи, что она ждет ребенка, но точно известно не было.

Ланселот поднимался по лестницам, заходил на конюшню и в оружейную, не зная, куда себя деть. Дыхание стыло в горле — с каждым глотком воздуха приближался час встречи. За час до заката Ланселот уже был в саду.