Королева руин

Видимо, у меня сработало естественное беспокойство о своей паре, о котором говорила Арлет. Она просила, чтобы мы сдались, но прямо сейчас это было невозможно. Мне запретили лететь к месту битвы. Однако меня словно разрывало пополам. Вряд ли это чувство, эту всепоглощающую потребность мы могли просто игнорировать.

«Возможно, потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть, – обратилась я к драконице. – Выполняй наш долг. Ему ничего не угрожает. С ним все будет в порядке, но мы можем понадобиться Калии. Она более уязвима. И еще она не сняла защиту с другого корабля».

«Смотрите, друзья, – откликнулась она, – как эта драконица просто разорвется пополам от этого гребаного ощущения. Смотрите, как она истечет кровью, падая с неба».

«Так, так, так, – с нескрываемым восторгом протянула я. – Гляньте, кто решил пообщаться с невидимой аудиторией во время сильного стресса».

«Это кажется более логичным, чем то, что, черт возьми, происходит со мной».

Она стиснула зубы, борясь с желанием вернуться к Найфейну, и упрямо продолжила лететь за Калией, окруженная охранниками. Остальные драконы, вероятно, держались позади – кто знает? Мы едва могли сосредоточиться, так отчаянно нам хотелось повернуть обратно.

Позади нас раздался отрывистый рев. Боль пронзила нас насквозь. А потом Найфейн полетел к нам, облегчая боль, вызванную нашей разлукой.

«Ох, слава яйцам!» – воскликнула моя драконица, глубоко дыша и замедляясь.

«Похоже, он тоже это почувствовал, – ответила я. – Повернись, я хочу посмотреть».

«Нет, он тоже это почувствовал, но сломался первым. У нас более сильная воля. Мы не сдадимся».

«Или он любит нас больше, а ты – ужасная сука».

«Невозможно любить нас больше, чем мы любим его. Он просто слабее».

Спорить с ней действительно было бесполезно.

Охрана вокруг меня отступила, освобождая пространство. Боль от нашей разлуки уменьшалась, ослабевая мало-помалу, пока не утихла совсем. Моя драконица сделала еще один глубокий вдох.

Задев хвостом середину нашей спины, Найфейн пролетел над головой, а затем опустился рядом с нами, и первый лунный свет отразился от его золотистой чешуи. Его дракон оглянулся, выпустив струю огня. От этого чувства, что бы оно ни значило, у моей драконицы внутри все перевернулось. В груди стало тепло от присутствия Найфейна. От нашей близости с ним. Все страхи и тревоги ослабли.

«Нам определенно потребуется некоторое время, чтобы к этому привыкнуть», – подумала я.

«Да», – согласилась драконица, хотя и не казалась слишком расстроенной.

Демоны на втором корабле явно с ужасом наблюдали за судьбой своих собратьев и решили, что они не герои. Большое черное судно начало медленно разворачиваться. Они хотели убраться отсюда к чертовой матери.

Слишком поздно.

Сестры-феи так же облетели второй корабль, держась чуть в стороне от магической защиты, пока Калия снимала ее. На этот раз она сработала еще быстрее, и не успела я опомниться, как фея опустила руки, сигнализируя, что второй корабль открыт для уничтожения.

Найфейн возглавил атаку, с ревом обрушившись на корабль и обдав его огнем. Остальные последовали за ним. Мики с ними не было, что наводило на мысль, что он остался, чтобы проследить за разрушением первого корабля.

Наши драконы били хвостами по бортам и поливали корабль огнем. Пламя взметнулось в мгновение ока. Демоны ныряли в воду, чтобы спастись, но драконы подхватывали их и рвали на части зубами.

«Как хорошо, что я дракон, а не тот, кого они атакуют», – порадовалась я, наблюдая за быстрым и жестоким уничтожением корабля. Волки даже не успели сыграть свою роль. Врагов слишком легко уничтожили.

Найфейн вернулся до того, как первый корабль догорел, пролетев перед нами и шлепнув хвостом по нашей шее. Моя драконица последовала за ним и пристроилась рядом. Он проверил другой корабль и обнаружил, что тот охвачен пламенем и наполовину затонул. То ли беспорядочные выстрелы, то ли взрывы пороха пробили в нижней палубе достаточно дыр, чтобы отправить корабль в водяную могилу. Драконы кружили над ним, как птицы-падальщики, изредка пикируя вниз, чтобы вытащить какого-нибудь демона из воды и положить конец его борьбе за жизнь.