Королева шансона

Ствол — это палево, а Миша не хотел для себя проблем. К тому же он не собирался «мочить» Костю, приехал в Южноморск чисто понаблюдать за ним. Какая у него охрана, не присоединятся ли к нему на причале бойцы ментовского спецназа? Миша не верил в столь серьезное развитие событий, но провериться все-таки должен был.

«Светиться» он не собирался, и Марину Косте отдавать — тоже. Она, конечно, согласилась прокатиться с ним, но с его, Миши, благословения. Тем более что на пристань к яхте она бы просто не вышла…

Миша всего лишь наблюдал за Костей, но именно поэтому и увидел Аллу. Она подъехала к его офису, скрылась в дверях, через какое-то время вышла — чем-то взволнованная и в одиночестве. Костя ее догнал, без всякой охраны сел к ней в машину…

И на яхте не было охраны, если не считать двух членов… команды. Алла взошла на борт, тогда-то Мишу и дернул черт… Так вдруг захотелось поговорить с Аллой, посмотреть ей в глаза, вытянуть из ее глубин былую верность. Она ведь была предана Мише как собака, и эта ее сумасшедшая верность не могла пропасть бесследно. Чувствовалось, что Костя конкретно поработал с ней, но ведь уже затеплилась в ее глазах тяга к прежнему господину… Не зря же он завел разговор о Марине. Ревность, она, как ихтиоловая мазь, вытянет из Аллы весь гной, который должен стать ядом для Кости. Однажды она пыталась его убить, почему бы не повторить смертельный номер?

А если Алла не поведется, то ничего страшного. В конце концов, Миша ничего не теряет. Ведь он же не совершит ничего противоправного, а на самосуд Костя не способен. Миша хорошо помнил, как этот жук держал его на прицеле, но так и не выстрелил. Правда, Костя пытался его задушить, но в последний момент все-таки разжал руки… Нет, не станет Костя сводить с ним счеты. Хотя и не стоит доводить его до бешенства. Именно поэтому Миша не очень-то ему и грубит. И даже обыскать себя позволил. И на сауне не настаивает. И на выпивке тоже, хотя неплохо было бы пропустить стаканчик-другой водки. Да и Алле бы не мешало дернуть для заводки. Впрочем, она и без этого способна одуреть, тут главное — знать, где у нее кнопка…

Зато Костя не вежлив. Сидит рядом с Аллой, как пес перед сахарной костью, волком смотрит на гостя.

— То, что раньше было, это осталось в прошлом, — проговорил Миша. — Не скажу, что я стал другим, только за старое браться не хочу. И не буду. У меня есть кое-что на черный день… Ваньку менты распотрошили, все, что было, забрали, он поэтому за свою Маринку переживал. — Он смотрел на Костю, но при этом обращался к Алле. — Мы с ним вместе сидели, он, считай, у меня на руках умер… Разборка там была, все такое… В общем, он мне Марину завещал, чтобы я ее с собой за границу увез. Ну, чтобы у нее все на высшем уровне было. А как я мог другу отказать?..

— Короче можешь? — поморщился Костя.

— А что короче? Приезжаю я к Маринке, а оказывается, ты ее содержишь… Ты какое к ней отношение имеешь?

— Случайное.

— Ну да, она говорила… Поэтому я не в претензии… Только ты ее в покое оставить должен.

Костя поднялся, достал из бара бутылку виски, снял с держателей три круглых стакана.

— Значит, договорились? — улыбнулся Миша.

— Договорились, — кивнул Костя.

— Вот и хорошо… А я, в свою очередь, от Аллы отказываюсь.

Миша спрятал улыбку, заметив досаду в ее глазах. Не хотела она, чтобы он от нее отказывался. Ну вот, еще один шаг в глубины ее души, а там он и кнопку нащупает…

— А какие ты права на нее имеешь? — нахмурился Костя.

— Вот я и говорю, что никаких… Расслабься, нормально все. У тебя Алла, у меня Марина… Слушай, а ты ходок! И Марина у тебя, и Алла!..

— Алла все поймет, а тебе я объяснять ничего не буду.

— И не надо! Давай выпьем за мир и… Нет, за дружбу пить не будем, — осадил себя Миша, — это перебор. Дружбы между нами, Костя, никогда не будет. Да и зачем нам это?

— Незачем.

— Женщинами обменялись, и все, будем расходиться как в море корабли.

— Как ты мог обменяться мною, если я не твоя? — В голосе Аллы звучало возмущение, но еще больше в нем было обиды.

А обида эта от ревности… Что ж, Миша находился на верном пути…

Привычный мир рушился на глазах. Сначала Завьялов оказался предателем, затем Костя, и Миша туда же. Костя, оказывается, жил с какой-то Мариной, а теперь эта сука принадлежит Мише…

Аллу душила обида… Ладно Костя, он готов пожертвовать ради нее Мариной, а почему Миша так жесток? Ведь Алла когда-то его любила… И сейчас любит. Наверное…

А почему она не должна любить Мишу? Да, он был отъявленной сволочью, но это уже не так. Он изменился, очень изменился. Он больше не хочет бандитствовать, его тянет к нормальной жизни без проблем… И Аллу он оставляет в покое. Раньше использовал ее как мог, но больше она ему не нужна. У него есть другая, с ней он и уедет на Кипр или еще куда. А Костя этому рад. Он уже, похоже, готов выпить с Мишей за дружбу. За мир выпил, осталось только дружбу отпраздновать. А кому интересно, что творится на душе у Аллы? Обидно. До жути обидно…