Королева согласна

— О, ты меня поймёшь! — обрадовалась я. — Я когда была маленькая, мне лет пять было, мама выходила из автобуса, он тронулся, и мы с ней вместе упали. Я прямо лицом в лужу. И нахлебалась. Заболела дизентерией, какой-то жуткой формой. Только что потом происходило, я не помню. Я оказалась в страшной тьме, точнее пустоте. Там ничего не было, только я, как точка. И тихо-тихо. Хотелось побежать к маме, к дедушке, домой. Но ничего не получалось, я просто висела. А потом я услышала голос, ласковый, добрый. Слов было не разобрать, но я знала, там меня любят, и от звука в темноту ворвался свет. Образовалась настоящая труба из света, и ветер, как летом, сильный, тёплый. Он меня потянул, словно пылесос, за собой. И я очнулась. Рядом мама плакала и говорила про чудо. Потом, много лет спустя, когда меня оформляли аппендицит вырезать, выяснилось, что я пережила клиническую смерть. Потом ещё одна была. После операции, кровотечение открылось. У меня с кровью вообще дела не очень… Врачи удивляются: говорят, один пациент редко переживает больше одной клинической смерти. А у меня их было целых три.

— Голос, ветер… — проговорила Рита. — Как интересно! А почему ты чувствовала, что тебя любят? Как это?

Я растерялась.

— Ну как? Объяснить трудно, просто чувствуешь. Любовь — это как будто тебя в тёплый уютный плед заворачивают, когда холодно, в щёчку целуют, и от того в груди солнышко, и мурчит всё.

Красивое лицо Риты застыло, словно столкнулось с грустью и увязло в ней. Неужели её никто никогда не любил?! Боже, так ведь не бывает! Поддавшись порыву, я подхватилась с кресла и обняла Риту крепко, прижалась щекой к щеке и выпалила:

— Я тебя люблю, Риточка! Сильно-сильно!

С палубы слышались крики моряков, корабль тронулся навстречу Хаврам. Рита неловко коснулась моей кисти, а я чмокнула её по-дружески в щёку:

— Если таких, как ты не любить, кого же вообще любить?! — воскликнула я и прижала её ещё сильнее к себе.

— Ну ладно, Тася, не надо. Это как-то чересчур… — пробормотала Рита.

Я ослабила хватку и рассмеялась:

— Это ещё мало! Дедушке я всегда порывалась шею сломать от любви.

Рита хмыкнула смущенно:

— Мне не надо ломать шею, ещё пригодится.

Я отстранилась от неё, а Рита, странно улыбаясь, отвернулась поспешно. Мне показалось, или в уголке её глаза блеснула слезинка?

— В общем, Риточка, я жить люблю. Я знаю, что там, — я махнула непределённо рукой, — не так здорово. А тут глянь: солнца аж два, тепло, море, и я пристаю с обнимашками.

— Ага, — Рита кивнула и добавила хрипло: — Тогда пойдём на палубу?

— Пойдём.

* * *

«Диатор» мчался на всех парусах к каменным драконам, охраняющим Морну. Киату заметил его издалека. Драконье крыло дрогнуло, справа раздался рык — вторая сестрица тоже отошла от полуденного сна.

— Приступай, Камнегора, — приказал Киату.

— Уверен? — пытливо взглянула на него приземистая тяжелоатлетка.

— Да.

Крохина положила ладонь на крыло. Киату заговорил громко и чётко:

— Мать-море дало свой ответ! Она сожалеет, что вам плохо. Но и ей сейчас нелегко. У планеты иссякают не только магические силы. И если потухнет магический источник, погибнете не только вы, но и ваша мать.

Ошарашенно хлопнув ресницами, Крохина басисто и заторможенно перевела речь Киату драконице. Затем он продолжил:

— Поэтому ваша мать велит вам не только пропустить корабль, на котором находится джива и её помощники, спешащие спасти Сердце мира и вернуть ему магическую силу, но и защитить, если вы увидите, что им грозит опасность от кого угодно.

В ответ на сообщение Гали драконицы взревели, вновь в небо пахнуло огнём и дымом, над бухтой разнёсся запах гари. «Диатор» был уже близко. «Могут и сожрать», — подумал Киату, но перебырывая внутреннюю дрожь, подбежал к краю крыла одной драконицы и воздел руки в сторону другой.

— Я, дживари, заклинатель моря! Я говорю правду! И я — ваша единственная надежда на выживание! — кричал он громко и уверенно.

Волны вокруг потемнели и покрылись рябью. «Море не должно понимать мою речь, только эмоции», — вспомнил Киату притчи из древних книг и, наполнив грудь воздухом, крикнул с нарастающей уверенностью в своей правоте:

— Море, смотрите на море! Оно подтвержает мои слова! Ваша мать отвечает вам!

Галя не успевала переводить, соскальзывая вниз по начинающему подниматься крылу.

Каменно-перепончатая твердь, похожая на разводной мост, поднесла Киату и Галю выше. И они казались оба между мордами двух страшенных дракониц, в едком облаке пепла. Киату гордо задрал подбородок, чувствуя, как душа скатываются в пятки. «Пожалуй, я сошёл с ума», — констатировал он, а вслух рявкнул, указав на приближающийся «Диатор»:

— Вот ваше спасение! И я ваше спасение! Вы знаете, что делать!

* * *

Тася