Королева согласна

Только Рита от меня ни на шаг не отходила, разве что когда её замещал Киату.

Заходил и рыжий офицер Базз, всегда насмешливый, но не злой. Кажется, он больше навещал не меня, а Риту. Взгляд его менялся, когда он смотрел на мою любимую подругу, но она не отвечала ему взаимностью. Во взгляде её было непробиваемое, как бетонная стена, спокойствие. Иногда снисходительная усмешка.

— Ритуль, тебе совсем Базз не нравится? — спросила я. — Он такой стройный и широкоплечий, симпатичный, хоть и рыжий! А как ему идёт офицерская форма!

— Терпеть не могу военных моряков, — ответила Рита. — И вообще путешествия по морю.

— У него нет шансов?

— Зачем он мне? — улыбнулась Рита.

— Всем кто-то нужен. Даже в песнях так поётся…

— Мне прекрасно с самой собой. А песни сочиняли те, кто ничего не понимает в жизни. Есть одиночество, а есть целостность. И удовольствие пообщаться с интересным человеком — с собой. В общем, мне повезло.

— Ты такая мудрая, — вздохнула я. — А мне с тобой хорошо. И с Киату. И всё-таки я так хочу, чтобы тебя полюбил кто-то по-настоящему, и ты полюбила. От этого сладко в сердце!

Рита не отвечала. Мне нравится её загадочность. Мне всё в ней нравится! Посчастливилось же мне обрести такую подругу! Я всегда была непопулярной, хилой и прыщавой, пропускающей то и дело занятия «по уважительной причине», но кому такая нужна? Апельсины носить в больницы? Это скучно. Мои ровесники любят вечерики и потусить. В общем, раньше я дружила, в основном, с книжками и поэтами, хотя от любимых томиков с золотым теснением я бы и сейчас не отказалась. Но насколько же лучше было иметь настоящего друга! Не в соцсети с поддельной аватаркой, а такого, как Рита.

Жаль, она ничего не рассказывала мне про свой «багаж», зато я могла поделиться с ней всем на свете! И тем, что случилось в забытьи, и тем, как люблю Киату. И тем, что мне плохо от того, что, вытянув из мрака, он больше меня не целовал. Снова вспомнил про проклятье — как жаль… А ещё сказал:

— Тебе стоит больше доверять мне. Я бы справился без таких потерь.

Я вздохнула и согласилась.

Кажется, отношения их с Ритой улучшились, и я догадывалась почему. Меня это радовало.

Было немного обидно, что дживы не давали о себе знать, словно их не существовало или им было наплевать на меня. Может, так и было? Может, прохождение через Морну было проверкой, которую я не прошла? И, ослушавшись, теперь больше была не достойна их внимания? Видимо так.

Жаль, в настоящей жизни нельзя пересдать экзамен, сделав глаза котика… Я много думала об этом, когда оставалась одна. А ещё я сама себе сильно не нравилась. До боли в душе и ломоте в суставах. Все недостатки всплывали один за другим, как пена со дна морского после бури. И пахла она не очень. И никуда не девалась, раздражая — я ведь привыкла считать себя хорошей. Только вот выходило, что хорошая я местами, а местами прям воняло: пучило гордостью, тошнило глупостью и ещё много чем.

Гордиться, впрочем, было нечем: я растренькала свет и силы, я чудом не умерла, не послушав советов более мудрых. Вот так всегда, получив чашу с драгоценным нектаром, мы разбрызгиваем его по сторонам, а потом умираем от жажды. Мы? Нет, я. Но как стать мудрее? Ведь я же думала, что поступаю, как лучше… А получилось мешком по голове.

Нет, я вовсе не была рада, что я вся такая «неожиданная супер-джива». Хотелось понять, как не следовать за всякой мыслью, прыгая на неё, как блоха на хвост коту? А потом на другую. И на следующую. Пока не смахнут в тар-тарары.

Вообще не понятно: кто сказал, что в каждой мысли есть разумное зерно? И откуда мысли берутся? Возможно, они просто летают в пространстве вокруг нас, и люди ухватывают ту, что ближе. Самые дурацкие — всегда мои! Притягиваются, как родные!

Скажите, вот как можно было подумать в тот момент о памятнике Петру Первому?

— Главное, результат. Ты всех спасла, — заметила Рита, когда я призналась ей.

— А вы с Киату спасли меня. Иначе бы всё!

— Я тут ни при чём, — поджала губы подруга.

— Не-ет, — замотала я головой. — Я же знаю!

Рита лишь пожала плечами.

— Мне хотелось бы совсем не думать, — сказала я. — Но не получается.

— Медитируй, — сказала Рита. — Мне помогает.

— Научишь?

Она кивнула.

— Сядь с прямой спиной. Наблюдай, как вдыхаешь и выдыхаешь.

— А дальше? — я подготовилась к сложным практикам и представлению тысячи солнц или парящих над горами и водопадами орлов, огненных ритуальных знаков, светящихся иероглифов, замысловатых мантр и китайских песнопений.

— Всё, — сказала Рита.

— Как всё? — моргнула я.

— Вот так. Главное, не двигаться. Это самая древняя во всех мирах медитация. Значит, самая правильная. Попробуй. Давай рядышком.

Она села на мою кровать, прислонилась спиной, ровной, как струна, к стене. И я повторила за ней. Как тюфячок, обвалившийся на подушку.

— Глаза закрывай, — сказала она.

— А сколько сидеть?

— Для начала минут десять. Я будильник на своих «умных часах» поставлю.

— Не мало? Десять минут — не серьёзно как-то.

— Ишь, серьёзная какая! Раньше я за тобой серьёзности не замечала. Ты это высиди.

— Да это ж фигня, я усидчивая!