Королева согласна

Как бы ни хотелось затеряться в толпе, то одни, то другие замечали его и оборачивались вслед. Особенно женщины. То ли виной тому была слишком смуглая, выдающая южанина кожа, то ли смоляные длинные волосы, спускающиеся по спине и плечам, то ли выдающийся рост, Киату не понимал, но спокойно себя не чувствовал. Да и о каком спокойствии шла речь, если на главной площади проклятой Пироманги он увидел Чубарру?! Сердце дрогнуло, а когда услышал о том, что её собрались подать как основное блюдо для чёртовой королевы, захотелось обратиться к морю и одной волной разрушить до основания все эти постройки, стены, башни, выворотить из земли мостовые и порешить всех врагов одним разом. Увы, море было далеко… Даже речки приличной не отыщешь. Разве можно было назвать источниками те скудные канальчики с водой, проложенные вдоль улиц?! Напыщенные аквирангцы называют эту смехоту «водоропроводом». Мда, цунами из такого не устроишь, только плевок пожирнее купцам на лысину. В этом беда континентального государства…

Киату с тоской оглянулся влево, почувствовав едва уловимый импульс, — где-то там, по другую сторону улиц и домов сейчас должна проходить Тася. При мысли о ней Киату вздохнул ещё тяжелее и вернулся к думам об акуле. Чуть не наступил на зазевавшегося мальчишку с рабским ошейником на шее. Пацан наскочил на него, великана совсем рядом с тщедушным тельцем, ойкнул, но упасть ему Киату не дал. Поставил обратно на ноги и сунул в руку монету без лишних слов. Ещё один повод ненавидеть Аквирангу — только в этой северной стране осталось рабство как норма жизни. Причём ошейники заговаривают маги, и они действуют почти так же, как привязки: лишают человека воли к сопротивлению и возможности убежать. За дозволенными магией границами беглый раб начнёт задыхаться, а границы могут быть совсем малы: дом, двор и всё. Снятие рабского ошейника считается преступлением. Мало кто на это решается…

Перед глазами Киату встала замшелая ведьма Гаяури, освободившая в своё время его подругу Эджери.

Почему старая ведьма отдала акулу? Или в том и был план? Не хотелось своих ценностей налогосборщикам отдавать, вот и отдала чужое морское чудо. Киату корил себя: не надо было приказывать Чубарре слушаться старую каргу! Побыла б день-другой и уплыла бы… Но нет, уж слишком он боялся, что в случае обмана привязка вернётся к Тасе и убьёт её…

— Дорогой, — внезапно мурлыкнула рыжая Аня и подхватила его под локоть. — Пойдём уже скорее! Опоздаем!

Он хотел рявкнуть, но она улыбнулась и глазами показала на косящихся в их сторону стражей. На их группу показывала какая-то белобрысая девчонка в красном переднике. И что ей надо?! Хочет денег получить и дживу поймать?! Обойдётся, шельма мелкая!

Киату подыграл Ане: осклабился фальшиво, приобнял её за талию и пошёл дальше, якобы никуда не торопясь, как и другие парочки. С синим цветком фурнии в волосах, с рыжими локонами и веснушками на миловидном лице Аня-Электра была похожа на аквирангских женщин. А уж золотоволосая рослая гребчиха и подавно. И Аридо, птица королевская, тоже сошёл бы за своего — гены аквирангские явно проступили, ведь бабка-то принца была из Северных земель. Оттого, видать, король Каридерн и пытается то завоевать Аквирангу, то хотя бы часть, но разрушить — любовь к тёще сказывается…

С ребятами-контрабандистами дела обстояли хуже. Маролло Рукохвост так и вовсе был почти чернокожим — так загорел, болтаясь по волнам. В общем, плащи и запах спасали так себе. Аня поняла это сразу. Нашептала что-то рослой Грымовой, они посмотрели по сторонам и быстро начали вести себя, как настоящие бариданы. Словно они тут главные! Пришлось терпеть. И стража расслабилась.

— Куда нам, пират? — спросила Аня, поправляя уверенным жестом цветок в волосах.

— Через две улицы и небольшую торговую площадь направо — в Колдовской переулок, — тихо ответил Киату.

— Так и называется?! — восторженно ахнула Аня. — Или ты сам придумал?

— Делать мне больше нечего, — буркнул Киату. — Так и называется.

— Воу-воу, ты слышала, Ариадна? — дёрнула за рукав компаньонку Электра. — Прям как в Гарри Поттере!

— Не читала, — пожала плечами гребчиха. — А кино что-то про Косое было.

— Ага, — облизнулась Аня, издалека учуяв магию, на которой ехала современная повозка городского богатея.

— Если жрать чужую магию будешь, делай это не при всех, — предупредил Киату. — А то сцапают и казнят на месте. Тут с чужеземными Электрами ещё меньше церемонятся, чем на Дживайе.

— Никакой демократии! — хихикнула Аня, которой всё было нипочём.