Королева согласна

Галя и Трэджо сильнее сжали друг другу руки:

— Мы своих не бросаем.

— И потом Таська на нас надеется, — пробурчала Грымова. — Уже триста раз думали — помогать-не помогать, идти-не-идти, всё уже! Решили! — и добавила строго: — Так что народ, передумывать надо было раньше, еще до Аквиранги, а сейчас кто назад ломанётся, я лично скальп сниму.

— Это индивидуально, — сказал старик жрец.

— Да, именно индивидуально сниму, — заявила Грымова. — Без анестезии.

Базз посмотрел на меня вопросительно, затем улыбнулся мягко, вновь очаровывая своим обаянием:

— Нет, у тебя я даже спрашивать не буду. Идём навстречу страхам?

— Да. — И я поняла, что ужасно хочу его поцеловать, и отчаянно боюсь этого. Что ж, здравствуй, страх номер один.

И мы замолчали, переминаясь с ноги на ногу. Жрец проговорил тихо, но все услышали:

— С наибольшей вероятностью всё начнётся с рассветом. Но точно сказать не могу. Встретите вы свой страх одновременно с другими, или чуть раньше, а может, позже? Никто этого не знает. Главное — идите вперёд, даже если кажется, что это невозможно.

— А помочь идущему рядом можно? — спросил Базз.

— Вряд ли это получится… — ответил старик. — Но попробуйте. Что ж, в добрый путь!

* * *

Мы углублялись в горы, спотыкаясь о камни и выемки. Аридо прислушивался и указывал нам путь. Моряк-дживаец вдруг закричал с вытаращенными глазами:

— Вы слышите это?! Откуда здесь Песня Кракена? Это же намёк на мучительную смерть! Эй! Куда вы идёте? Вы — дураки!

Базз протянул ему руку:

— Джомис, всё нормально. Вспомни, что сказал жрец.

Моряк замотал головой, бормоча что-то бессвязное. Базз твёрдо подчеркнул:

— Идём. Ты должен.

И моряк осторожно зашагал дальше, то и дело накладывая на себя пальцами защитный знак. Не прошли мы и пятнадцати минут, как второй из команды Базза, закричал истошно и, отбросив факел на валуны, бросился бежать обратно. Базз сглотнул.

— Идите дальше. Я должен его найти.

— Нет, — остановила я Базза. — Теперь дорога ведёт только вперёд.

— Но я должен. Я старший по званию. Я вас догоню.

— Если ты вернёшься, нас ты найти уже не сможешь, — проговорил жрец. — А мы не можем ждать. Энергии сгущаются. Он выбрал свой страх. И ты выбирай.

Базз закусил нижнюю губу. Видно, что решение ему не нравилось, но секунду спустя он махнул рукой в темноту:

— Не будем задерживать остальных. Идёмте.

* * *

Уставшие после бешеной езды на гаргантире, замёрзшие, толком не различающие дорогу, мы шагали вперёд. Поддерживали друг друга, как могли. Особенно Базз. Лицо его изменилось: кажется его мучили мысли о моряке, который убежал в истерике. Я удивлясь, не ожидая того, что он может проявлять такую заботу о почти чужом. А рядом происходило странное: взрослые мужчины вдруг начинали бормотать, ссориться с кем-то, или рыдать, как дети, а потом замолкали, устыдившись. И стоило мне взглянуть на них пристальней, я понимала суть их страха и даже видела, что его вызвало. Было сложно — переживать чужой ужас, но не сложно подключиться. К своему удивлению, я поняла, что среди нас нет плохих людей. Ни одного. Но у каждого были свои ады…

Луна с кольцами посеребрила перед нами почти прямую дорожку, слегка укрытую снегом. Аня попятилась, закрываясь от чего-то, начала задыхаться. Грымова поймала её и взяла под локоть:

— Тшш! Всё окей! Держись, рыженькая!

— Он… он… там… — говорила Аня.

— Кто бы там ни был, он козёл! — заявила Грымова.

— Огонь? Пожар?! — вскинула на неё ресницы Аня и будто очнулась. Болезненная улыбка ослабила напряжение на её лице: — Спасибо!

Десять минут мерного похрустывания снега и камней под ногами, обдачков пара перед лицами, пятен от факелов и сталактитов на тропе. Аридо провёл нас за поворот, и мы пошли, придерживаясь за скалистую стену и осторожно нащупывая путь по скользкому козырьку над пропастью.

— Значит, на самом деле ты считаешь меня уродиной?! — вдруг вскрикнула Галя Крохина и толкнула Большого Трэджо. Он еле удержался на ногах. — Ты б рад от меня отказаться, как мама, да?! Не увиливай, говори прямо! Давай, скажи, что я носорог! Бегемот! Танк на колесиках! Я — толстая! А-а молчишь?! Да ты боишься, что я закидаю тебя камнями! Вот у тебя какой страх! Ха-ха!

— Что ты, крошка! — обнял её великан, несмотря на градом посыпавшиеся на него удары внушительных кулаков «крошки». — Ой! Потише, крошка! Идём дальше, всё пройдёт.

— Я знала! Я с первого дня знала это! Гад ты! Ты только притворяешься добряком! Га-ад!

Скандал великана и тяжеловески стоил нам обвалившихся на плечи снежных сугробов и задержки минут на пять. Трэджо изо всех сил не давал Гале соскользнуть в чёрную бездну и вёл за ручку, как бы она не пиналась. Он провёл её перез каменный мост, и тогда Галя успокоилась, взглянув на него виновато:

— Прости Трэдж… Это я… На самом деле, меня мама бросила. Я… я..

Трэджо обнял её крепко и пробормотал, не сдерживая слёз:

— А моя умерла. Упала в пропасть и разбилась… у меня на глазах…

Галя ахнула и прижалась к нему:

— Прости меня!

— Береги себя, Крошка! — шморгнул носом здоровяк. — Ты самая красивая на свете!