Королева Солнца

Лимбо, хотя и частично сожженный в галактической войне — ее следы снова и снова находят земные исследователи в своих путешествиях, — хранил в себе тайну, созданную давно исчезнувшими хозяевами. Сила, запрятанная глубоко под поверхностью планеты, уходила в глубины космоса и притягивала любой корабль, вошедший в пределы ее досягаемости, так что пустынная поверхность планеты за столетия покрылась множеством обломков. Хотя современные пираты обнаружили установку Предтечь и приспособили ее для своих целей, она работала задолго до их появления. Ни одного следа не осталось от тех, кто создал ее, то ли как наступательное, то ли как оборонительное оружие. И никогда не было найдено ни могилы, ни, корабля с замерзшими трупами — ничего, что позволило бы судить, на кого были похожи Предтечи. Оставалось лишь гадать, гуманоидные ли они или совсем чуждые человеку. Может, если бречи раньше были разумны, на борту «Королевы» находится сейчас разгадка тайны Предтечь?

Если это так — мысли Дэйна устремились в другом направлении, — тогда ущерб, причиненный зародышам, не имеет значения. А бречи становятся бесценным сокровищем, и ученые отдадут за них все. Но Дэйн не мог поверить, что именно бречи были целью человека, пронесшего ящичек на борт «Королевы». Он мог стремиться уничтожить зародыши латмеров, а воздействие на бречей произошло потому, что их клетка оказалась прямо над ящичком.

Глава 5. Временное перемирие

Они вышли из гиперпространства и легли на орбиту вокруг Трьюса, после чего закончили все приготовления к самостоятельному полету. Дэйн получил инструкции по уходу за бречами. Эмбриобоксы перенесли на шлюпку. Их исследовал Тау и обнаружил, что зародыши поражены радиацией. Ящичек, причинивший эти беспокойства, поместили в изоляцию, которую Штоц считал надежной, и был поставлен как можно дальше от груза и экипажа. В шлюпку были встроены предохранительные устройства, поскольку она была рассчитана на перевозку даже раненных пассажиров. В ней существовали и приборы радиационного контроля. Автоматика посадит их в самом лучшем месте, какое сумеет выбрать локатор.

И вот уже они лежат в гамаках, готовые к старту. Обитую мягкими прокладками, клетку бречей втиснули в узкий проход.

Самих бречей не было видно. Тау доверху наполнил логово мягкими прокладками, оставив лишь отверстие для дыхания. Устраивая детенышей поудобнее, он с удивлением отметил, что они развиваются необычайно быстро. Их родители лежали в обнимку, а детеныши свернулись в другом углу.

Дэйн настолько забегался, занятый подготовкой к полету, что до того, как устроился в гамаке шлюпке, мог думать только о ближайших делах. Теперь же он вновь удивился решению Джелико убрать груз с корабля. Почему капитан не хотел просто приземлиться, доложить о случившемся и предоставить властям разбираться в загадке? Будто он предвидел опасности, неясные для остальных членов экипажа. Но вера в Джелико — прочная традиция на «Королеве». Если бы здесь был Ван Райк! Дэйн много бы дал, чтобы узнать, что стал бы делать его начальник.

В общих чертах Трьюс противоположен Ксечо. На Ксечо обширные моря изредка уступали место островам, на Трьюсе же в основном существовали материки, отделенные друг от друга узкими морями, которые были едва шире рек. Климат Трьюса тоже отличался от палящей жары предыдущего порта посадки «Королевы». Он был гораздо холоднее, с коротким летом и продолжительной зимой, во время которой лед и снег с полюса с угрюмой регулярностью надвигались на поселения.

Когда шлюпка села, ее маленький экипаж остался уверен только в одном — курс, который Вилкокс ввел в автопилот, привел их на тот же континент, на котором приземлилась и «Королева».

Однако они и понятия не имели, далеко ли они от порта. На Ксечо преобладали яркие цвета — желтый, красный и различные смеси и оттенки этих двух основных цветов. Здесь тоже все цветное, но совсем другое. Торговцы отстегнули крепления и надели термокостюмы. Хотя был полдень, но температура казалось гораздо ниже той, которую принято считать нормальной. Шэннон открыл люк, и они вышли через узкое отверстие на свет.

Они высадились на плато, поросшем жесткой травой, в это время года уже серой и увядшей, собравшейся к носу шлюпки, когда та срезала верхний слой почвы. Ниже виднелось озеро с зеленой, как изумруд в оправе скал, водой. С противоположной стороны над озером стояла стена ледника. Огромный кусок льда оторвался с резким треском и упал в озеро. Лед был голубым, и с его поверхности тут и там поднимались морозно-белые пики, как будто ледник покрылся застывшими волнами. Сначала на них обрушился цвет, а потом тишина. Даже в гиперпространстве слышалась вибрация частей корабля, низкое гудение, к которому они привыкли и которое далее действовало на них успокаивающе. Здесь, если не считать треска ломающегося льда, ничего не слышно. Ветра нет, и Дэйн, глядя на поверхность ледника, обрадовался, что им не нужно выдерживать жестокие холодные порывы.