Королева спасает короля

Ресницы Пифии задрожали, и, не в силах взглянуть на него, она тихо произнесла:

— Я… я не… забыла.

Он молчал, и Пифия решилась:

— Я… кое-что хочу сказать вам.

— Я слушаю.

— Я… знаю, что наша свадьба вызвана… необходимостью, — очень тихо начала Пифия, — и поскольку вы… просили королеву Викторию… дать Валтарнии королеву-англичанку, то не возникал вопрос о том, что избранница… сможет отказаться.

— К этому меня принудил кабинет министров, — сказал король. — Я буду искренен с вами — я не собирался жениться, и раз уж мне пришлось сделать это, то, конечно, я предпочел бы выбрать невесту сам.

— Конечно, — согласилась Пифия. — Я понимаю ваши чувства. И я, со своей стороны, хотела выйти за человека… которого бы любила.

— Разве вас не привлекает корона? — спросил король.

Пифия покачала головой:

— Все, о чем я мечтала… это о любви… настоящей любви, как у моих отца и матери.

— Но теперь мы женаты, — заметил кроль, — и никто из нас не может ничего поделать, хотя ситуация совершенно не такая, как я представлял себе.

Поставив свой бокал и наклонившись вперед, он сказал:

— Вы очень красивы, Эрина. Так красивы, что нет мужчины, который бы не захотел обладать вами и сделать так, чтобы вы принадлежали ему!

Он увидел, как краска залила щеки Пифии, и подумал, что от этого она еще больше похорошела.

— Я хочу сказать, — продолжал король, — что вы привлекаете меня как женщина. Я думаю, что если мы узнаем друг друга ближе, то будем очень счастливы.

В его глазах теперь, несомненно, появилось выражение, которого прежде не было. Пифия смутилась.

— Я думала об этом… — с усилием выдавила она из себя, — и еще хочу вам сказать…

— Буду рад выслушать, — сказал король.

— Я… я уже говорила, — с некоторым колебанием произнесла Пифия, — что хочу любви и думаю, что все было бы очень просто, если бы и вы хотели, чтобы я полюбила вас.

Она продолжала так тихо, что он едва мог расслышать:

— Но… я знаю, вы любите другую, и я могу только надеяться, что, может быть, однажды, если подождать… вы полюбите меня.

Как трудно было Пифии произнести эти слова.

Когда она кончила говорить, король поднялся. Он подошел к окну, будто желая вдохнуть свежего воздуха.

После долгого молчания он, не оборачиваясь, проговорил:

— Я думаю, вам рассказали о моей гостье — русской графине?

— Я… подслушала разговор на корабле, по пути сюда, — сказала Пифия. — И… я понимаю… конечно, я понимаю, что она очень красива, а вы были одиноки… она была именно тем, что вы хотели.

Король по-прежнему стоял к ней спиной.

Он, сам поражаясь своим мыслям, мечтал о том, чтобы его чистая и невинная жена никогда не встретилась с Наташей.

Он чувствовал, что не перенес бы, узнай она, какой бурной и экзотичной была их страсть. Меньше всего он хотел, чтобы она была шокирована этим.

Ее голос звучал совсем близко:

— Пожалуйста… не сердитесь… Я не должна была так говорить с вами, но все в вашей стране так прекрасно, что я не смогла бы нарушить эту гармонию.

Король прекрасно знал, о чем она говорит: для нее все было бы испорчено, если бы она думала, что, отдав свое сердце другой женщине, с ней он будет лишь из чувства долга, поскольку она — его законная жена.

Он чувствовал, что может читать ее мысли. Они были так же возвышенны и одухотворены, как она сама. Небрежный жест, случайное слово могли испугать и даже оттолкнуть ее.

Как и она, он не хотел испортить это совершенство.

Король обернулся.

— Я совсем не сержусь, — сказал он. — По правде говоря, я считаю вас, Эрина, замечательной и удивительной молодой женщиной. Когда вы стояли лицом к лицу с этой беснующейся толпой, я испугался, как бы с вами чего-нибудь не случилось. Мне было очень трудно заставить майора Данило выпустить меня, чтобы встать с вами рядом.

— Я… я велела ему никого не выпускать, — объяснила Пифия.

— И конечно, он послушался вас, а не своего монарха, которому присягал на верность.

— Вы… не сердитесь на него? — быстро спросила Пифия.

Король покачал головой:

— Он лучше, чем я, знал, что вы поступаете правильно. Но конечно, он был знаком с вами дольше.

— Надеюсь, то, что вы сказали, осчастливит целый город, — заметила Пифия.

— То, что вы сказали, — поправил ее король. — И я лишь снова могу поблагодарить вас за то, что вы показали мне, как верно править моим народом, что мне следовало узнать самому в течение прошлого года.

Пифия протянула к нему руки.

— Вы снова оглядываетесь назад, — сказала она, — а я думаю о завтрашнем дне. Я знаю, нас ожидают восхитительные вещи, даже если нам придется всего лишь наблюдать за тем, как на стене одного из домов появляется первый слой краски. И, я надеюсь, кто-нибудь вставит стекла в окна собора!

Король рассмеялся.

— Как удается вам быть такой фантастичной? — спросил он. — Вы только что голыми руками предотвратили революцию и уже волнуетесь о стеклах в окнах собора!

Он снова расхохотался, она тоже.

— В ваших устах это звучит абсурдно, но в жизни наибольшее значение имеют мелочи. Кто мог предположить, когда мы катались верхом перед завтраком, что мне придется принять ребенка, благодаря чему все женщины города окажутся на моей стороне?