Королева сплетен в большом городе

– Итак, – усмехается Люк, – когда ты собираешься сообщить эту новость родителям?

Понятно. Он не изнывал от нетерпения услышать мой ответ, так как уже его знал.

Я снимаю руки с его шеи и замираю:

– Откуда ты знаешь?

– Ты что, шутишь? – смеется он. – Радиовещательная станция Лиззи работала день напролет.

Я удивленно смотрю на него:

– Это невозможно. Я никому не говорила! Кроме… – Я запинаюсь и краснею.

– Все правильно, – говорит Люк и игриво дотрагивается указательным пальцем до кончика моего носа. – Шери сказала Чазу, а тот сразу позвонил мне и спросил о моих намерениях.

– О твоих… – Теперь я стала уже не красной, а багровой. – Он не имел права!

Но Люк продолжает смеяться:

– Он считает, что имел. Не сходи с ума. Чаз считает тебя младшей сестренкой, которой у него никогда не было. По-моему, это мило.

А по-моему, нет. В следующий раз, когда я увижу Чаза, он получит от меня совсем не сестринский разгон.

– И что ты ему ответил? – Любопытство пересилило злость.

– О чем? – Люк нашел вино, которое я открыла, чтобы дать ему подышать, и разлил его по бокалам.

– О твоих, хм… намерениях.

Я стараюсь, чтобы голос меня не выдал. Я заметила, парни не любят, когда на них давят.

Особенно они не любят, когда ты слишком много говоришь о будущем. Они чем-то похожи на диких животных. Все прекрасно до тех пор, пока ты кормишь их орешками.

Но стоит им увидеть, как ты достаешь сеть, – пиши пропало. Ни за что в жизни не буду произносить при Люке слова на букву «О». Два месяца отношений – маловато для того, чтобы начать жить вместе. А бросаться словом «обязательства» – тем более.

Даже если один из нас постоянно думает о выборе фасона свадебного платья.

– Я сказал ему, чтобы он не беспокоился. – Люк протягивает мне один из бокалов. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не испортить твою репутацию. – Люк тихонько касается краем своего бокала о мой. – Вообще-то он должен мне спасибо сказать, – подмигивает он мне.

– Спасибо? – повторяю я. – За что?

– За то, что теперь Шери может переехать к нему. Он давно уже ее об этом просил, но она говорила, что не может оставить тебя.

– Вот как, – замолкаю я. А я не знала. Шери мне ничего не говорила.

Почему, интересно, она так отреагировала, когда я рассказала ей о Люке, если оставалась со мной только из жалости?

– В любом случае это нужно отметить, – продолжает Люк. – Нам четверым. Не сегодня, конечно, ведь ты уже приготовила стейки. Может, завтра вечером? Я знаю один фантастический тайский ресторанчик, он тебе обязательно поправится.

– Нам нужно поговорить, – вдруг неожиданно для себя самой говорю я. Что со мной происходит?

Люк удивлен, но не возражает. Он садится на мамин белый диван – я же продолжаю стоять с бокалом, – смотрит на меня и улыбается.

– Конечно, – говорит он. – У нас есть множество тем, которые нам нужно обсудить. Например, куда ты повесишь нею свою одежду. – Его улыбка становится еще шире. – Я уже пожаловался Чазу, что твоя коллекция винтажной одежды очень меня впечатлила.

Но меня волнует отнюдь не одежда. А моя душа.

– Я перееду к тебе только с одним условием, – говорю я, осторожно присаживаясь на подлокотник, чтобы ущерб от пролитого вина не был катастрофическим. Кроме того, так я могу держаться от Люка подальше, чтобы не отвлекаться на его мужественность. – Мы разделим пополам все расходы на хозяйство, на еду и на все такое. Так будет лучше для нас обоих.

Люк становится серьезным. Он делает глоток вина и пожимает плечами:

– Конечно, как хочешь.

– И, – продолжаю я, – я буду платить за квартиру.

Он смотрит на меня странным взглядом:

– Лиззи. Нам не нужно платить никакой аренды. Эта квартира принадлежит моей маме.

– Знаю,- отвечаю я, – я хотела сказать, что мы разделим с тобой оплату процентов по кредиту.

Люк опять улыбается:

– Лиззи, нет никаких процентов. Она заплатила за квартиру сразу всю сумму наличными.

Вот это да! Все оказалось хуже, чем я ожидала.

– Знаешь, – говорю я, – мне все равно нужно за что-то платить. Не могу же я жить здесь просто так. Это неправильно. Кроме того, если я стану оплачивать жилье, то буду иметь право голоса. Верно?

Одна из его черных бровей медленно ползет вверх.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – говорит он. – Ты планируешь здесь что-то переделать?

Господи! Все пошло совсем не так, как я ожидала. Зачем Чаз ему позвонил? И это меня все время обвиняют в болтливости. Парни сплетничают еще похлеще девиц.

– Вовсе нет, – отвечаю я. – Мне нравится, как твоя мама все устроила. Просто мне нужно сделать кое-какую перестановку, – я откашливаюсь, – чтобы поставить швейную машинку и еще кое-что.

Теперь обе брови Люка поднимаются.

– Швейную машинку?

– Да, – говорю я, защищаясь. – Если я открою собственный бизнес, мне нужно будет место для работы. Кстати… а сколько здесь стоят коммунальные услуги? Ведь в каждом доме они есть.

– Конечно, – отвечает Люк. – Три с половиной тысячи долларов.

Это сражает меня наповал. Хорошо, что я сижу на подлокотнике, иначе я бы рухнула не на диван, а на паркет, на который уже выплеснулось мое красное вино.