Королева украденных безделушек (СИ)

Глеба рядом, где он стоял перед тем, как она расплакалась, больше не было. Лина не осуждала его. В конце концов, всему есть предел. Терпение человеческое не безгранично.

Зато кольцо лежало на полке.

Лине снова до тошноты поплохело. Она развернулась, чтобы уйти, но обнаружила, что Глеб вовсе не оставил ее наедине с истерикой: он сидел у стола позади, уперевшись виском в кулак, и нечитаемым взглядом смотрел на стакан воды перед ним.

— Пей, — просто сказал он.

— Не хочу, — прохрипела Лина.

— Пей, — повторил он.

Ей хотелось проигнорировать его, потому что это не звучало как просьба, но, быстро глянув на высокий прозрачно-синий стакан, наполненный водой почти до краев, она передумала.

Выпив все до последней капли, Лина поставила его на место тихо и без стука.

— У меня клептомания.

Слова вылетели с той невообразимой легкостью, которую она искала так долго и не находила. А всего-то нужно было прореветься от души.

Глеб вздохнул и поднял на нее глаза.

— Я знаю.

— Откуда?

— Догадался.

— Какой умный.

— Да.

Непривычное, но уже знакомое напряжение в горле вернулось, но плакать было уже нечем. Пустота царила и в мыслях.

— Почему не сказала раньше? — спросил Глеб.

— А ты почему меня обманул? — спросила Лина.

— Тебе не кажется, что мой вопрос в данной ситуации позначительнее будет?

— Будем спорить, что первее: курица или яйцо?

— Лина…

— Мое поведение оправдывает болезнь, а твой обман что?

Глеб устало потер глаза и, с силой проведя рукой по лбу вверх, растрепал волосы.

— Очевидно, что незнание! Я бы не стал в шутку обвинять тебя в воровстве, если бы знал, какие последствия могут быть у моих слов.

— А я бы не стала рассказывать человеку, с которым виделась несколько раз, что у меня есть беды с башкой. Я спрашивала, зачем ты меня обманул и сказал, что потерял кольцо.

— Любопытство.

— Утолил?

— Да.

Лина сжала ладони в кулаки. Хотелось влепить Глебу пощечину, но ее останавливало то, что истерикой это глупое действие уже не оправдать. Она успокоилась, а он не заслуживал пощечины только потому, что она не нашла в себе смелости прояснить все вовремя.

— И что помешало тебе сразу сказать, что оно типа нашлось?

— То, что оно не нашлось, а просто не терялось, — воскликнул Глеб. — Мне были интересны твои карты и ты вместе с ними. Ты мне понравилась, и я хотел приходить еще! Я уже успел забыть об этом кольце. Все это давно перестало быть важным. А ты не сказала, что это может быть важным! И это важно до сих пор, потому что твоя клептомания никуда не девается. Ты хочешь извинений?

— Я ничего не хочу. Ты… ты должен быть сказать… Я ведь… — Лина прижала пальцы к сухим векам, надавливая на глазные яблоки до боли и звездочек перед внутренним взором. — Я думала, что это я его украла. Несколько дней. Пока не проверила все места, в которых обычно все прячу. А потом… потом ты решил пошутить! И я снова… снова начала думать, что это я!

Глеб нахмурился.

— Как тебе вообще могло прийти в голову то, что ты его взяла?

— Карты выпали на кражу.

Он невесело усмехнулся.

— Хочешь сказать, что ты картам поверила? Которым никогда не верила?

— У меня всегда есть причина думать, что если что-то где-то пропало, значит, я могу быть к этому причастна, — ответила Лина. — Карты только подтвердили мое подозрение. Я не всегда помню момент кражи.

Она посмотрела на пустой стакан и поняла, что снова хочет пить. Во рту стало сухо, словно она не пила вечность. Она облизнула губы. Как ей уйти?..

Лина все еще хотела сбежать, и даже организм поддерживал ее желание закончить этот ужасный разговор. Но Глеб сидел на стуле почти возле выхода и преграждал путь.

Он спросит. Точно спросит ее о том, чего она слышать не хочет.

— Магнит ты так же украла?

Вопрос неприятный, но легкий.

— Да, — сказала Лина. — Я хотела его вернуть. И носила в сумке… все время.

— Четыре месяца. Даже больше.

— Да.

Глеб неверяще покачал головой.

— Еще что-то было?

— У тебя… если не считать студию, в твоей квартире почти нет мелких вещей, которые я могу захотеть взять. Кроме… — Лина замешкалась.

— Кроме чего?

— Пульт от кондиционера. Я украла его зимой, но вернула перед тем, как уйти.

Глеб несколько секунд смотрел на нее. А затем тихо засмеялся.

Это было почти обидно, но Лина поджала губы и промолчала. Лучше смех, чем презрение.

Задавая следующий вопрос, он улыбался.

— Ты ведь не лечишься, да?

Что ж, это было неизбежно.

Лине хотелось съежиться до атома.

— Не лечусь. Это… не мешает мне жить.

— Правда?

— Раньше не мешало.

— Что будет, если я повешу на тебя административку за мелкую кражу?

Лина похолодела.

— Я… я расстроюсь, — ответила она. — Ты опять шутишь?

Глеб выглядел серьезным.

— Я тоже расстроюсь. Может быть, шучу, а может, и нет. Но зато ты тут же поймешь, что это мешает тебе жить!

— Ты мне угрожаешь?

— Если только чуть-чуть.

Лина продержалась всего несколько секунд под его темным взглядом, а затем рванула к выходу, прекрасно понимая, что даже если успеет добежать до куртки, не успеет обуться и выйти.

Глеб поймал ее в коридоре у двери в комнату. Обхватил за талию и потащил ее вмиг ставшее от безысходности безвольным тело в ванную. По крайней мере, пока что не в психушку.