Королева в изгнании

— "Хорошо", — передразнила она. — Его еще уговаривать надо.

МАРУСЯ

1

Они не слышали будильника, а потом она гладила платье, и выехали они только в три часа дня. Маша сосредоточенно размышляла.

Никогда она не считала себя девицей способной спать с первым встречным. Она ошибалась в себе? Она — шлюха?

Нет, — тут же оборвала она себя, — я просто взрослею. Ничего себе! До чего же так можно довзрослеться?..

И вдруг ее пронзила мысль: может быть, дело в том, что я уже никого не люблю? Она попыталась почувствовать — любит она еще Атоса или нет. Ничего не вышло. Но она сказала себе: "Я должна его любить. Иначе все теряет смысл. А это… — она покосилась на Игоря, — это не считается. Если ничего, кроме физического удовольствия не чувствуешь, то не считается…"

Одновременно мелькнули две мысли: "Так ли уж ничего?" и "Сколько может быть таких "Не считается?", но она подавила их в зачатке и заставила себя думать о вещах практических.

Скоро будет окраина города. С чего, собственно, она решила, что так трудно поставить милицейские кордоны и на автострадах, их не так уж много. Обычная гаишная проверка…

— Игорь, — позвала она.

— Да? — отвлекся он от своих мыслей.

— Если остановит милиция, веди себя так, будто меня нет. — "Как глупо звучит", подумала она. — Понимаешь…

— Можешь не объяснять, — кивнул он. — Я два-три раза в неделю катаю девушек-невидимок.

— Маша испуганно уставилась на него и вся напряглась. Ловушка?

— Расслабься. Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, — словно читая ее мысли, сказал он, — о тебе по всей стране легенды ходят. А на днях слух прошел, что ты сюда, в родной город вернулась. Народ знает своих героев.

Вот так. Живешь и не ведаешь, что ты — знаменитость.

Но было приятно.

…Никто их не остановил (или никаких кордонов не установлено, или их уже сняли), и в Новосибирск они прибыли в середине ночи. Поехали по городу, ища надпись «гостиница».

Остановились возле красивого современного здания "Hotel Novosibirsk". Причуда архитектора — шестиугольные окна — делали его похожим на пчелиный улей.

— Я жил тут как-то, — заметил Игорь. — Поляки строили. Очень уютно. Но дорого.

Маша полезла в сумочку, отсчитала деньги, протянула ему.

— Тебе самой они сейчас не лишние.

— Ой-ой-ой, какие мы благородные!

— Кстати, и такая ночь кое-что стоит.

— Бери, бери. А то я буду чувствовать себя проституткой.

— Ничего, дело-то житейское, — снова голосом Карлсона успокоил он.

— Дурак.

— Дура.

И они засмеялись вдруг.

— Ладно. — Игорь взял деньги. — Мне не помешают.

С полминуты посидели молча.

— Жалко, телефона нет, — нарушил тишину Игорь. — Оставить адрес?

— Писать я тебе не собираюсь. Если вернусь домой, где живешь — помню.

— Зайдешь?

— Может быть.

Она открыла дверцу:

— Все. Привет.

— Подожди, — остановил он. — Ты очень красивая. Очень.

…Устроилась без проблем, хотя и подобралась вся, когда увидела в фойе двух ментов.

Но это были просто дежурные. В ее сногсшибательный вид не вписывалась кошмарная сумка, но милиционеры не были большими эстетами и ничего подозрительного не заметили.

Подавая паспорт, приготовилась к обработке обоих стражей порядка: два исчезновения подряд были бы хоть и неприятны, но вполне возможны. Но ничего экстремального не последовало. Значит, розыск не объявлен.

Войдя в номер, она упала на кровать. Только сейчас почувствовала, как вымотала ее дорога.

Но почему же здесь милиция ею не интересуется? В родном городе гоняются по пятам. Или просто до сюда информация просто еще не дошла? Она чувствовала, что ответ где-то рядом, неспроста ведь она так стремилась за пределы города…

Допустим, делу был бы дан стандартный ход: объявлен всероссийский розыск. Она без труда избежала бы ареста, исчезнув. И Зыков понимает это. А дать команду без суда и следствия расстреливать девчонку, руководствуясь словесным портретом, он конечно же не в праве.

Может, в этом дело?

Интуиция и логика не подвели ее. Андрей Васильевич Зыков не спал в эту ночь. Вместо этого он, в компании своего начальника, составлял подробную докладную записку в Москву — генеральному прокурору.

Это было достаточно сложно: так изложить факты, чтобы «наверху» не решили, что "на местах" едет крыша.

Нужно отдать ему должное: одновременно с досадой следователь испытывал и облегчение от того, что их местная инициатива провалилась, и патрульная машина-убийца не справилась со своей задачей. Хоть это так все упростило бы.

И еще от того он испытывал облегчение, что ответственность с его плеч перекладывалась на плечи вышестоящих инстанций.

Зыков не спал. Чего нельзя сказать о нашей героине. Решив утром перво-наперво позвонить по межгороду Алке, Маша спала мертвым сном.

Проснувшись в одиннадцатом часу, она, не выходя из номера набрала по коду телефон подруги.

— Алло!

— Слушаю вас, — голос звучал настороженно.

— Алка, это я.

— Слава Богу! Живая! Откуда ты?

— Я из другого города. Называть не хочу — вдруг у тебя телефон прослушивается.

— Прослушивается? Ну и кашу ты, Машка, заварила!..

— Ты же знаешь, я тут ни при чем. Ладно, слушай, у меня дело к тебе. Ручка под руками есть?

— Да.

— Тогда записывай.