Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть первая

“Доктор! – она тяжело дышит. – Не работайте вместе с арабским врачом! Покиньте больницу. Мы ведем жестокую войну”.

“Не беспокойся, девочка, мы с ним товарищи”.

“Доктор, умоляю вас, не оставайтесь в больнице. Мы ведем войну!”

“О чем ты говоришь, девочка, я столько лет с ним работаю. Мы ходим друг к другу в гости. Он приходит с женой и детьми. Он дружит с евреями”.

“Берегите себя!”

Понедельник, 11 апреля 1948. Она носится по окопам, перенося сообщения. Командир Моше Фурманский ведет снайперский огонь по арабам с передовой позиции. Пули свистят рядом. Арабский снайпер попадает в Моше. Она тяжело переживает его смерть. Моше, дорогой человек, всегда полный жизни, развлекавший товарищей еврейскими анекдотами, какое-то время живший в их доме в Берлине до прихода Гитлера к власти, друживший с ее дедом, единственный, который уединялся с ней, вел долгие беседы, и тон его всегда был дружеским.

Пришло сообщение из Иерусалима о хладнокровном убийстве. Врач-араб явился в больницу, вооруженный пистолетом, и убил врача-еврея.

Она звонит вдове.

“Здравствуйте. Меня зовут Наоми. Я хочу выразить вам соболезнование”.

“Да, он вас часто вспоминал, свою молодую и умную пациентку”.

“Я же предупреждала его, остерегала. У меня было нехорошее предчувствие”.

“Но он действительно был его товарищ. Я убеждена в том, что он это сделал по чьему-то наущению. Его заставили”.

“Извините, что я разрушаю вашу иллюзию, но человек, который не хочет убивать, не убивает! Я не верю в то, что человек может убивать по чьему-то приказу”.

“Он хотел сохранить свою жизнь! Иначе убили бы его! Он защищал себя!”

Наоми вспоминает про себя слова еврейского мудреца: “Проявляющий милосердие к жестоким – сам проявит жестокость к милосердным”.

Самолет “Пайпер” летает над долиной. Сбрасывает в кибуц почту. Ответственный за получение почты, Шик впадает в шок:

“Что у тебя с Израилем Розенцвайгом?”

Он размахивает посылкой, в которой десять пачек шоколада. К посылке прикреплено письмо, адресованное Наоми.

“Проститутка!” – Шик швыряет в ее сторону пакет.

Израиль думает о ней. Ругательства Шика ее не трогают.

14 мая 1948. Иерусалим в круговой осаде. Бен-Гурион в Тель-Авиве провозглашает создание государства Израиль. По всей стране бушует война. Лозунг “Никакого отступления” не выдерживает испытания реальностью. Женщины кибуца организуют эвакуацию детей. Матери с оружием в руках плачут, прощаясь с детьми, которых вместе с воспитательницами увозят в Хайфу под защитой британцев.

Силы еврейской обороны под командованием Ицхака Садэ разворачивают контрнаступление. Захватывают ряд арабских сел вокруг кибуца, в которых была сосредоточена “Армия спасения”. Шоссе Хайфа-Дженин для арабов перекрыто. Арабская Хайфа отсечена от западного берега реки Иордан и арабского “треугольника”.

Паника. Осиротевшие верблюды, кони, ослы, куры мечутся по опустевшим улочкам арабских сел. Хаос в кибуцах. Массы грызунов – мышей и крыс – заполонили долину, выйдя из всех нор в поисках воды и пищи. Опасность холеры витает в воздухе. Дома арабских крестьян превращены в развалины. Наоми испытывает смешанные чувства. Нет победителей. Раненые и убитые с двух сторон. Гибель трагически связала евреев и арабов.

На севере страны, в отличие от юга, бои прекратились.

В Издреельской долине приходят в себя, залечивают раны, заново ставят шатры, восстанавливают дома. Подготавливают кибуц к возвращению детей из Хайфы. Выезжают на тракторах в поля, оставленные арабскими землепашцами сел. Опустевшие дома разрушают до основания. Земли, перешедшие во владение кибуца, засевают пшеницей, рожью, кукурузой, семенами овощей и фруктовыми деревьями.

Голоса войны замолкли. Кибуц мужественно выдержал испытания войны. Но внутренняя неудовлетворенность не дает покоя. К этому привела жестокость войны и чувство вины. Обработка полей вчерашнего врага, поверженного, превратившегося в беженца, без кола и двора, вызывает чувство жалости. Ограда, граница между кибуцем и арабскими селами, пала, черные тени вчерашней ненависти витают над головами. В душах полная сумятица.

Что-то главное изменилось в Наоми. В боях лишились жизни и были ранены тысячи парней и девушек. Теперь она кровью связана с этой землей. За ее независимость заплачено дорогой ценой. Без всяких условий она готова стать по ее знамя, заплатить за нее жизнью. Судьба еврейского народа и отечества впрямую связана с ее судьбой.

1948 год. Ряды воинов редеют. Репатриантов, вчерашних узников нацистских лагерей смерти, прямо с кораблей прибывших с Кипра, никогда не державших в руках оружие, бросают в бой под Латруном. И они гибнут под огнем арабов. Из памяти не выходит сцена на улице Тель-Авива. Толпа скопилась вокруг женщины, рухнувшей с отчаянным криком на землю, потерявшей сознание, когда ей сообщили о гибели сына. Ее увезли в больницу, в Яффо. Душевная боль гонит Наоми в больницу: найти эту женщину и поддержать ее. Она так и не нашла её. Смерть вокруг стала будничным делом. Кто-то падает и умирает, и все проходят мимо с каменными лицами.