Королева вампиров

Компаньон. Ты знал, что мне нужен компаньон. Некто, кто давал бы мне волю к жизни.

Она внезапно пожалела, что сожгла записку Томаса. Правда, до сих пор хранила ленточку от нее под подушкой. Сейчас ей захотелось взять ее.

— Миледи, — тихое обращение Джейкоба извлекло ее из катакомб воспоминаний.

Она очнулась с изумлением увидев, что прошел уже почти час. Когда она впала в задумчивость, ее правая рука лежала на подставке на столе. Теперь она покоилась на подлокотнике, а на столе была левая. Подставка и инструменты были убраны. Лисса посмотрела вниз и увидела ленточку, свисающую из-под ладони ее правой руки на подушку кресла.

— Когда...

— Я подумал, что вы захотите ее, потому что думали о нем, — пожал плечами Джейкоб. — Довольны ли вы маникюром, миледи?

На фоне винного лака он поместил перистую серебряную кисточку на трех длинных пальцах каждой руки и маленькую черную алмазную чешуйку на острие каждого ногтя.

— Простите, но я подумал, что черный алмаз на этом фоне вам понравится больше, чем белый. Вы так расслабились, что я не хотел вас беспокоить.

Ногти были совершенны. Женщина в ней была довольна и маникюром, и мастером, причем даже больше, чем ей хотелось бы. Теперь Джейкоб наклонился к ней, приблизил свои голубые глаза, прекрасный рот. Тело, созданное для удовольствий.

— Почему у тебя не было женщины, Джейкоб? — тихо спросила она. — Ты был женат?

— Нет, — он держал ее руку, как будто проверяя маникюр, но нажимал на безымянный палец, поглаживая мягкую кожу там, где носят кольцо. Она никогда не носила обручальное кольцо Рекса. Это был бы знак ее принадлежности ему, чего она не могла допустить. — Не знаю толком, почему. Были женщины, небезразличные мне. Я радовался их обществу. Но потом в какой-то момент понимал, что пришло время двигаться дальше. Я думаю, пару из них я даже любил, но это была не та любовь, которая заставила бы меня остаться с ними. Любовь... — И он замолчал, задумчиво приподняв плечо.

Несмотря на его тренировку на Ярмарке и в цирке в качестве актера, Лисса понимала, что он, как любой мужчина, не любит говорить о чувствах.

— Открой мне свое сердце, — пробормотала она.

Вампиры непростительно эгоистичны. Требуя полной откровенности от своих слуг, они делятся с ними сами, только когда этого невозможно избежать. Так уж повелось, и так было всегда.

По его виду она поняла, что та же мысль пришла в голову и ему, но после долгой задумчивой паузы он все-таки продолжил:

— Я всегда верил, что любовь — больше, чем просто чувство. Она может с этого начинаться, но потом становится чем-то гораздо большим.

— Боль и удовольствие настолько взаимосвязаны, что, пытаясь их разделить, можно сойти с ума, — добавила Лисса не сразу, подбирая слова. Как будто они уже разделили вторую метку. — Это альфа и омега, начало и конец.

— Создает все самые важные вопросы и отвечает на них. — Ироническая улыбка скривила его рот. — Вроде того, почему у меня нет женщины.

18

Лисса критически оглядела себя.

— Я очень надеюсь, что в молле никто не узнает меня, потому что если узнают, то я найду способ тебя унизить.

Он усмехнулся, выходя из ванной.

— С вашего позволения, миледи, я бы хотел украсить вас вот этим.

Он приоткрыл сложенное вдвое мокрое полотенце, чтобы показать ей временную татуировку: черную розу и шипы. Лисса видела этот рисунок в разных вариациях на поясницах молодых женщин в джинсах вроде тех, что были сейчас на ней. Синие, низко сидящие на ее стройных бедрах, со штанинами, порванными на стратегических местах и украшенными россыпью серебристых розочек под передними карманами. Лиссе это украшение показалось милым и необычным. К этим джинсам Джейкоб приготовил для Лиссы удобную, короткую, открывающую пупок вареную футболку, тоже в розовых разводах. На груди была картинка: несколько котят с нефритовыми, как у Лиссы, глазами, два из которых прыгали по ее бюсту, а третий дремал между ними, и внизу надпись: «Не все любят утро».

Она оценила юмор Джейкоба.

Он подколол ее черные пряди и закрыл их дорогим рыжевато-каштановым париком с локонами до плеч.

Лисса позволила Джейкобу встать позади нее на колени и прижать татуировку к крестцу. Он придерживал там рисунок одной рукой, а другой разглаживал его мокрой мягкой тканью. Струйки воды потекли по выпуклостям ее попки под джинсы, и она явственно ощутила сквозь ткань прикосновение ладоней Джейкоба.

Несмотря на тот эпизод в бассейне, Лисса продолжала свое добровольное воздержание. Пять суток прошло с той ночи, как она воспользовалась телом Джейкоба и испытала на себе его искусство как любовника, и все это время ей приходилось противостоять все возрастающему желанию дать ему вторую метку. Еще рано. Он должен по крайней мере пережить этот обед, чтобы доказать ей, что готов к тому, с чем встретится на заседании Совета.