Королева вампиров

Вопрос был настолько неприличен, что она не подумала заблокировать образ, который появился в ее сознании, пока не стало слишком поздно.

Ответ пробудил определенное воспоминание. Рекс, толкающий ее, чтобы поставить на колени перед камином. Он растирает ее маслом, пока она не начинает блестеть в свете огня, как водное создание. Он даже в волосы ей втирает масло, и они гладко прилипают к голове. Держа ее одной рукой за шею, он прижал ее щекой к коврику, скользнул в ее лоно и дразнил до тех пор, пока ее руки не вытянулись, вцепившись в длинный ворс ковра. Все ее тело трепетало при каждом движении, болезненно желая облегчения. Он сказал ей в ту ночь, что любит ее, надломленным голосом. Его объятия были безжалостными, а прикосновения — ласковыми. Он разбил ее вдребезги своей немилосердной нежностью.

Джейкоб замер, дыша ей в висок. Его пальцы все еще были на ее лобке, мягко поглаживая клитор, что усиливало сладко-горькое желание. Он зарылся носом в ее волосы, и она увидела, что он старается охватить сознанием это откровение.

— Вы правда его любили.

— Да, любила. Очень сильно. Несмотря на всю мудрость мира, которая твердила мне, что это глупо с моей стороны.

Она прижалась виском к его плечу, его рука продолжала держать ее за горло. Она успокаивалась от его прикосновения, его волосы задевали ее ресницы, когда она закрывала глаза.

— Можно любить кого-то, чью жестокость иначе невозможно вынести, — прошептала она. — Каждый раз, как уходишь, то думаешь, что не захочешь вернуться в ад, однако что-то есть в адском пламени, чего тебе не хватает. Как будто там тайна, которую ты никогда как следует не поймешь. Но ты хочешь ее понять, и это желание такое сильное, что ты готов сгореть.

Его рука приподнялась и проскользнула ей в трусы, продвинулась вниз, заставляя Лиссу чувствовать каждый миллиметр продвижения его кончиков пальцев, вот он дошел до гладкой мягкой кожи лобка, клитора и ниже, захватив половые губы, поместив пальцы по обе стороны клитора, делая движения, которые заставили ее тихо стонать.

Я понял, миледи. Господи, но вы же учите меня понимать...

Это было недоброе наблюдение, но такое, с которым она не могла поспорить. И отодвинуться она тоже не могла, ведь его сердитые мысли так соблазнительно прозвучали в ее сознании, совпадая с его движениями снаружи. Он расстегнул юбку, и она упала к ее щиколоткам, затем подтолкнул ее руку вверх, чтобы снять широкую рубашку. Пояс она сняла еще раньше сама. Когда Джейкоб только вошел в комнату, она увидела в его сознании его реакцию на нее, стоящую у огня, и как тень ее грудей и сосков обрисовывается под тканью. Это подстегнуло его желание, но не так, как ее высокомерная и отдаленная поза.

Это была его рубашка.

Да. Тара и Ричард это знают. Это было послание.

— Она помогла вам присвоить его полномочия. Дать им всем почувствовать, что часть его еще здесь, в этой комнате, усиливает ваш авторитет.

— Очень хорошо. Да.

Он содрал с нее рубашку, скомкал и швырнул через всю комнату. Лисса стояла, не шевелясь, отвернувшись от него. Она смотрела, как он раздевается, расстегивает молнию на брюках, отпихивает их в сторону. Его колено уперлось между ее ляжек, рука обвилась вокруг талии. Потянув ее вниз, он поставил ее на колени на коврик перед камином; его тело было жестким, сильным и голым, его член жарко прижимался к ее ягодице. Он покрыл поцелуями ее шею и плечи, как цветочными лепестками, падающими ей на кожу. Романтично и трогательно. Фантастически. Он отпустил ее, так что она смогла сесть на пятки. Подняв ее волосы, он снял заколку, собрал их в ладони и отпустил скользить по спине. Откинув голову назад, Лисса наслаждалась его желанием погладить ее волосы, пропустить их сквозь пальцы. Она закрыла глаза, полная удовольствия и радости, а его тело двигалось рядом с ней, напоминая ей, как пусто у нее между ног.

— Джейкоб...

— Тихо, моя леди. Теперь вы подчиняетесь моей воле. Вы позволите доставить вам удовольствие в моем собственном ритме, подчинитесь моим желаниям. А у меня много желаний, когда дело касается вас.

Мне не стоило бы этого делать. Ты будешь как собака, которой я позволяю плохо вести себя. И мне завтра придется быть гораздо строже, чтобы восстановить свою власть.

— Вам приятно это, миледи. Вам нравится наказывать меня. Ваше удовольствие — мое удовольствие. Но дайте мне показать, что будет, если сейчас принять мое желание.