Королева вампиров

На число людей, которых мог убить в год один вампир, было наложено ограничение.

Она считала, что оно слишком высоко, но поскольку не состояла в Совете, ее влияние сохраняло эту квоту более низкой, чем было предложено изначально. Ей пришлось удовлетвориться этим.

Ингрем сглотнул. На челюсти вздулись мышцы.

Благодарю за объяснение. Я понял, что по вашему образу мыслей вы обращаетесь с этой личностью, как я с обедом. Но когда ты сам все равно что обед, это другое дело.

— Мы, может, и похожи на людей обликом, но вампиры — это другой вид. Мы существуем и процветаем в очень различной среде. Мы очень многое не понимаем друг о друге.

Ее голос становился все менее выразительным, жесты — скупыми. Снова чувствуя пристальное внимание Джейкоба, Лисса поняла, что показывает свою усталость. Хотя ей не обязательно было прятаться при первом проблеске солнца, этот вечер, в том числе эпизод с обмороком, измотал ее. На данный момент она сделала все, что могла. Если они хотят уйти, что же, ну и хорошо. Но при этой мысли ее взгляд вернулся к Джейкобу, его голым плечам и жесткому рту. Желание сжалось холодом у нее в животе.

— Таковы мои взгляды, — продолжила она, — но не весь мой вид их разделяет. Многие рассматривают вас как орудия, пищу для развлечений, еду, объекты экспериментов. Так же, как вы смотрите на другие виды. Не ровня ни в каком смысле, не заслуживаете никаких прав, кроме тех, что мы вам дали. Существа, с которыми обходятся как с пищей, вместо разумного существа с собственным правом на существование. — Она подняла плечо. — Это вполне понятно. По большей части, самые слабые из нас превосходят вас в силе и долгожительстве. Большинство из нас, кто дожил до ста лет, превзошли вашу эмпирическую разумность, потому что если нет, до двухсот мы не доживаем.

— То есть вы не согласны с такой точкой зрения? — Джейкоб старательно обдумывал ее слова, и это было очень заметно.

— И да и нет. Я хищник, Джейкоб, а люди — моя дичь. Я никогда не рассматривала их в приятном для тебя или твоего вида аспекте. Но как охотник в конце концов научается уважать оленя, убивая лишь немногих и с большими перерывами, и только когда это необходимо для еды, я научилась тому, что гораздо важнее для вас. Сущность, ценность которой отдельна от моих нужд. Но если человек может жевать и гамбургер, и овощной салат, представляющий еду из нижней части пищевой цепочки и способный его вполне прокормить, для вампира нет такого выбора. Только человеческая кровь.

Прошло с четверть минуты, она ждала. Джейкоб взял ключи Ингрема со стойки, когда водитель в последний раз поднял глаза, с видимым усилием встретившись взглядом с Лиссой.

— Я подумаю об этом, но если вы… я, скорее, скажу «нет». Просто есть такие вещи, которые человеку трудно сделать. Трудно смотреть, как кошка играет с мышью, и не помочь мыши. Я мог бы, наверное, возить вас, пока вы здесь, на всякие ваши маникюры и по делам. Об этом я тоже подумаю. Что до остального, я не уверен, что во всем этом я ваш человек.

— Я поняла вас и благодарна за честность. Больше, чем вы можете себе представить.

Она поднялась, обошла стол и протянула ему руку:

— Спасибо, что рассмотрели мое предложение.

Он поколебался. Когда она уже стала опускать руку, он протянул свою, хотя и неуверенно. Легкое пожатие, именно так сильный мужчина пожимает женскую руку. Это заставило ее улыбнуться, хотя его слова и ранили ее. Не потому, что она стыдилась того, что делала, но потому, что он ей понравился.

— Я и не верю, что вы так легко позволите мне уйти после того, как все рассказали.

— Ну, мистер Ингрем, кто же вам поверит? К тому же есть другая причина. Никто не служит мне иначе, как по собственной воле.

Это она сказала уже Джейкобу, уверенная, что он уловил напряжение в ее голосе.

— А когда выбор сделан, я становлюсь куда более терпимой.

11

Джейкоб оставался в кухне, пока Лисса провожала мистера Ингрема к выходу. В ожидании он взял апельсин из фруктовой вазы и принялся катать его по столу. Простое упражнение для очистки сознания, которому научил его Гидеон.

Лисса вернулась. Подняв голову, он увидел, как она смотрит на его запястья, на которых сохранились следы браслетов. Она облизала сухие губы, и у него в груди что-то напряглось. Он наблюдал за ней, ожидая следующего движения. Стараясь удержать спокойствие.

Она двинулась к нему.

— Как ты освободился?

— Если я вам это расскажу, миледи, вы будете знать все мои тайны, и я не смогу освободиться в другой раз.

Она остановилась, оставив между ними фут. Передвинувшись на табуретке, чтобы оказаться к ней лицом, он отпустил апельсин и положил одну руку на стол, другая небрежно опиралась на бедро. Он не сомневался, что Лисса знает, как обманчива его небрежная поза.

— И что же, вас возбуждает только такая игра? — спросил он.

Она положила руку ему на колено, заставив его раздвинуть ноги.

— А ты так думаешь?

— Я? Я думаю…

— Я хочу, чтобы ты перестал мне сопротивляться, чтобы твое эго не стояло между нами. Это заводит, и в этом есть нечто приятное, но отрицаю. Но есть много чего еще.