Королева вампиров

— На каком?

— На уроке музыки.

Надеюсь, что актер из него лучше, чем импровизатор.

— Как интересно, — говорю я. — Мне не терпится услышать эту историю от Влада. Ой, можно было бы сфотографировать вас обоих с вашими инструментами! — восклицаю я, зная, что только сумасшедший согласится на то, чтобы это опубликовали в школьной газете.

— Ой, нет, я не хочу! — паникует он. — Не пиши это.

Я прячу улыбку за блокнотом:

— Что, прости?

— Нет, я думал про... другого друга. Джорджа. Да, Джорджа.

— А с Владом-то ты как познакомился?

Он откидывается на спинку стула, нервно посматривая в сторону двери. Сдержанно кашлянув, он закатывает рукав, открывая маленькую, странно переливающуюся татуировку на внутренней стороне предплечья. После того как он ввязался в драку из-за того, что глазел на туннель в ухе какой-то девчонки, я не ожидала увидеть у него на коже что-то подобное. Это восьмиконечная звезда, светлая в центре и переходящая в переливчатый темно-синий на концах лучей. В центре она образует завиток — нет, стоп, не завиток, а орнаментированную букву «Д».

— Интересная татуировка, — замечаю я. — Зачем здесь «Д»?

Следуя за моим взглядом, Невилл смотрит на татуировку с таким видом, как будто у него на руке сидит скорпион.

— Вывшая подружка?

Он фыркает:

— Еще чего. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. Я могу рассказать, как когда-то играл Оберона из «Сна в летнюю ночь».

— Что означает эта звезда? — спрашиваю я, отказываясь сдаваться, но потом решаю смягчить вопрос. — Прости, просто я обожаю татуировки. Я думаю и себе сделать, но я очень хочу, чтобы она, ну, знаешь, имела какой-то смысл.

— Она ничего не означает, — как-то непривычно резко отвечает он. — Я бы избавился от нее, если б мог, но эта проклятая штука не стирается. Они позаботились об этом.

Его тон приводит меня в замешательство.

— Ты имеешь в виду тату-мастера? — невинно переспрашиваю я. — Тогда ясно.

— Нет, я имею в Виду... — Невилл замолкает, словно опасаясь проговориться. Он пытается скрыть это за непринужденной улыбкой, но мне ясно, что он зол на себя. Когда я снова бросаю взгляд на его татуировку, он опускает рукав. — Мы закончили? Мне нужно собираться домой.

— Нет, — отвечаю я, решив воспользоваться его замешательством и перейти в атаку. — Какие на самом деле отношения у Влада и Марисабель?

Его глаза расширяются.

— Это не... Я не... Они брат с сестрой, — неловко заканчивает он.

— Ясно. Тогда что это за фирма такая, которая отправляет родителей Влада в длительную командировку в Европе? И как твои родители могут спокойно относиться к тому, что шесть подростков живут вместе? И что Влад имеет в виду, говоря, что он...

Он резко встает, с грохотом опрокинув парту. Не успеваю я опомниться, как он стискивает мою руку мертвой хваткой.

— Было здорово поболтать с тобой, — говорит он. — Я серьезно. Мне понравился наш разговор. Но перестань задавать так много вопросов. Пожалуйста.

И не успеваю я его задержать, как он исчезает за дверью.

По дороге домой я прокручиваю в голове интервью, проклиная себя за то, что была слишком настойчивой и допытывалась о татуировке и загадочном слове «они». Я вспоминаю обрывок разговора, услышанного в столовой, где они не сошлись во мнениях по поводу важности посещения уроков базовых навыков; Влад определенно ведет себя как какой-нибудь босс, а существование некой организации объясняет то, почему они знали друг друга еще до переезда сюда.

Поворачивая на подъездную дорожку вслед за серебряным «жуком» Кэролайн, я перебираю в голове возможные варианты. Культ? Социальный эксперимент? Новое отстойное реалити-шоу для МТV? Все версии выглядят нелепо, и ни одна из них не объясняет, почему сразу же по прибытии сюда Влад нацелился на Кэролайн.

Это напоминает мне о том, что первым делом я должна убедить Кэролайн бросить Влада. Обычно я предпочитаю не говорить с Кэролайн о мальчиках. Когда нам было восемь и я рассказала ей, что мальчик, в которого она влюблена, ковыряется в носу, она меня поколотила. Но учитывая то, что отношения с Владом, судя по всему, могут оказаться гораздо опаснее козявок в носу, я решаю попробовать еще раз. Хотя я бы с радостью отложила этот разговор на потом — например, на тот момент, когда она съест ведерко мороженого. Или, еще лучше, на тот момент, когда в нее случайно попадет дротик с транквилизатором на африканском сафари.

Спальня Кэролайн находится на втором этаже. Войдя в открытую дверь, я обнаруживаю ее стоящей посреди бежевого ковра и примеряющей розовый сарафан. Он сочетается по цвету со стенами и делает ее похожей на балерину из музыкальной шкатулки. Под мышкой у нее все еще болтается бирка, и Кэролайн пытается оторвать ее, втягивая щеки и рассматривая себя в высоком зеркале. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы расслабиться, я легонько стучу по косяку двери.

— Софи! Ну, что думаешь? — поворачивается она ко мне, придерживая подол сарафана. — Мне кажется, я в нем похожа на пирожное.

— А ты хочешь выглядеть как пирожное?

— Конечно. — Она перегибается назад, чтобы рассмотреть в зеркале свою попу. — Хочу, чтобы Влад откусил кусочек.

О господи.