Королева вампиров

Воздух насыщен пылью, и я, пытаясь сдержать кашель, берусь за ручку ближайшей ко мне двери. Не считая нескольких разбросанных по углам листов бумаги, первая комната пуста. Во второй обнаруживаются только клочья пыли, а третья заставлена изодранными диванами и креслами, которые, судя по всему, были в последнюю минуту вытащены из мусоровоза. Они расставлены по кругу, как будто вампиры проводят свои вечера за общей беседой. В углу стоит старый телевизор, а под ним лежат стопки DVD-дисков. Не в силах удержаться от искушения, я просматриваю их и обнаруживаю, что Влад собрал коллекцию всех подростковых комедий, которые только можно себе представить, от Джона Хьюза до «Десяти причин моей ненависти». Так вот что он использовал в качестве научных исследований, чтобы проникнуть в нашу школу? Это пугает меня чуть ли не больше, чем что-либо еще.

Мне вдруг приходит в голову, что я еще не видела здесь ни одной кровати. В четвертой и пятой комнатах их тоже не обнаруживается, хотя в шкафах висит одежда: бархатная — для Виолетты, юбки до колена — для Марисабель и ряд белых рубашек — для Невилла. Я понимаю, что никогда не спрашивала Джеймса, спит ли он. Надеюсь, что да; при мысли о том, как он всю ночь одиноко сидит без сна в этой старой спальне, у меня сжимается горло. Неудивительно, что он не хотел возвращаться домой той ночью. Я ощущаю запоздалый укол совести.

Остается только одна комната, и я начинаю сомневаться, что моя гениальная идея с прятками поможет мне добыть полезную информацию. Распахнув последнюю дверь, я вижу одиноко стоящий стул. У меня падает сердце. Я все-таки обхожу комнату по периметру, надеясь, что грохот музыки внизу заглушит скрип половиц. Стул повернут к окну, из которого открывается прекрасный обзор на лежащие внизу окрестности, на покатые крыши и мигающие огоньки домов. Такой величественный вид можно найти разве что за городом.

Я подхожу к дальней стене и пытаюсь открыть дверцу шкафа, нажимая все сильнее, пока она наконец не поддается. Внутри тоже висит одежда, но в отличие от остальных шкафов, где вещи разных стилей и разных владельцев висели вперемешку, здесь она разложена с той степенью педантичности, которая обычно ассоциируется с бывшими военными, серийными убийцами или Марси. Справа помещаются рубашки и куртки, покрытые полиэтиленовыми чехлами и разложенные по цветам. Я узнаю черную куртку Влада, в которой он был в первый школьный день, а внизу нахожу пару ботинок с заостренными носами — я помню, как они блестели тем вечером в лесу. Я чувствую, как по телу пробегают мурашки, и мне не сразу удается вернуть себе душевное равновесие.

Слева располагаются многочисленные джинсы, и хотя они не покрыты чехлами, каждая пара висит на отдельной вешалке задними карманами наружу. Это подтверждает старое поверье о том, что нужно опасаться людей, которые вешают джинсы на вешалку, — пусть даже это поверье я придумала только что.

Я протягиваю руку, чтобы закрыть дверь, разочарованно думая о том, что узнала бы больше, спрячься я в шкафу с Виолеттой, как вдруг мой взгляд падает на выпуклость в кармане ближайших ко мне джинсов. В первую секунду я не верю своим глазам. Но нет — блокнот Влада действительно здесь, засунут в задний карман его джинсов. Он оставил свой план установления господства вампиров в других штанах.

Я так поспешно вытаскиваю блокнот, что роняю джинсы с вешалки. Вернув их на место, я трясущимися руками открываю блокнот, чувствуя, как колотится мое сердце. Все страницы плотно исписаны убористым витиеватым почерком Влада. Строчки залезают, на поля, бегут вдоль переплета и упираются в уголки страниц. Подойдя к окну, я начинаю листать пожелтевшие страницы при слабом свете, льющемся снаружи.

Первые страницы заняты списком имен и дат, начиная с «Антон и Евангелик Мерво (ум. 1815, сожжен)» и заканчивая «Кристиана Джонс (ум. 1999, убита)». Под последней записью поставлено множество восклицательных знаков всевозможных размеров; некоторые из них Влад нарисовал с таким нажимом, что страница под ними прорвалась. Если верно то, что рассказала мне Марисабель, то это должен быть список потомков девушки, который он составлял на протяжении многих лет — но если он знает, на чем заканчивается этот список, то зачем он здесь?

Далее идет ряд дневниковых записей, первая из которых помечена 1966 годом. Здесь есть краткие отчеты о расследованиях, упоминания о пропавших детях, мечты о том, какой была бы его жизнь, если бы он стал данаем и смог отомстить всем тем вампирам, которые его унижали, и жалобы на то, как тяжко быть Безымянным. Промежутки между записями составляют годы — годы! — и какая-то часть меня не может не восхититься упорством Влада; мне никогда не удавалось вести дневник дольше месяца.

Я останавливаюсь на одной особенно длинной записи.

13 марта, 2000

Новый Орлеан

Третий запрос на вступление в Общество Единого Бога отклонен. Не помогли даже поддельные документы. Проник в их архивы.