Королева Виктория

Исключительная честь — королева сразу же объявила при дворе траур по Веллингтону. А его похороны состоялись через два месяца. Процессия с гробом проследовала до Челси, где его установили на гигантский постамент. Всем желающим позволили проститься с телом покойного, в последний день толпа собралась такая, что в образовавшейся давке погибли три человека.

Альберт ехал во главе траурной процессии в карете, задрапированной черной тканью. Виктория наблюдала за кортежем с балкона Букингемского дворца. Вся Англия собралась здесь, за этими гигантскими похоронными дрогами из бронзы, которые тянула дюжина черных лошадей, запряженных по трое в ряд. Следом шли войска, отдавая герцогу последние почести, тут же собрался весь цвет британской аристократии, все эти джентльмены, узнававшие себя в ушедшем в мир иной герое.

Как истинный англичан герцог был лишен воображения и не доверял абстрактным теориям. Но была у него и масса достоинств: упорство, самообладание, прагматизм, вера в будущее и «good fortune» [54]Англии. Барону Штокмару, который упрекал Веллингтона в недостаточной гибкости, Альберт однажды заметил: «Возможно, вы правы, но это является лишним подтверждением того, что человеку, дабы вершить великие дела, надо иметь своего рода шоры на глазах».

На ступенях собора Святого Павла траурный кортеж ожидали высшее духовенство и представители дипломатического корпуса. В первом ряду стоял французский посол Валевский, внебрачный сын Наполеона. Он до последнего момента не знал, следует ли ему приходить сюда, но русский посол Бруннов развеял его сомнения: «Дорогой мой, если бы эта церемония была посвящена воскрешению несчастного герцога, я бы понял ваши терзания. Но поскольку речь идет о его погребении, то я не понимаю, почему вы так переживаете».

Триста тысяч задрапированных черной тканью мест для зрителей было возведено по всему маршруту следования траурной процессии. Огромная толпа численностью в полтора миллиона человек теснилась на тротуарах. При первых залпах артиллерийского салюта в честь усопшего прекратились все разговоры, мужчины обнажили головы. Моросил дождь, и в эту непогоду словно прощались друг с другом два века.

Глава 11

По коридорам Букингемского и Виндзорского дворцов Альберт не ходил, а бегал, вечно куда-то торопясь. Руки его были заняты бесчисленными меморандумами, которые он ежедневно составлял для разных министров, для архиепископа Кентерберийского, для преподавателей Кембриджского университета, канцлером которого он был избран, для Общества борьбы за улучшение условий жизни рабочего класса, которое он возглавлял, для хранителя Национальной галереи, а главное — для Гиббса, наставника Берти.

От Гиббса он тоже требовал ежедневных и самых подробных отчетов об успехах юного наследника престола. Но если умница Вики постоянно радовала отца своими достижениями, то о Берти этого никак нельзя было сказать: он не интересовался ничем кроме военной формы. Выговоры и замечания, на которые не скупился принц, не приносили желаемого результата.

Берти почему-то был уверен, что королевой должна стать его, столь одаренная от природы, старшая сестра. Гиббсу было поручено сообщить его ученику, что наследником престола является именно он. Юный принц поделился своим недоумением по этому поводу с матерью: «12 февраля 1852 года: гуляла с Берти... Шагая рядом со мной, он поверял мне то одну, то другую вещь, занимавшую его мысли... Он сказал мне, что всегда думал, что это Вики наследует после меня трон, но что теперь он знает, что кроме него самого еще Аффи, Артур и “другой брат, если он у нас появится”, будут иметь преимущество перед Вики. Я объяснила ему правила наследования престола... Он воспринял все это совершенно естественно».

Штокмар порекомендовал Гиббсу уделять больше внимания занятиям со вторым королевским сыном, Альфредом, если у него ничего не получается с первым. Но Аффи мечтал лишь о том, чтобы бороздить моря и океаны. Немецкого барона неотступно преследовала мысль, которую он считал бесспорной: что над королевой и ее сыновьями довлеет проклятие ганноверской династии. В их жилах текла дурная кровь сумасшедшего деда и распутных дядьев Виктории. Система воспитания и обучения двух принцев, разработанная Альбертом под руководством барона, была столь жесткой, что преподаватель немецкого языка в какой-то момент был вынужден довести до сведения Альберта, что его сыновья находятся на грани изнурения.