Королева Виктория

Но сотворенного ею чуда в Скутари было мало этой святой женщине с ее золотым сердцем и неиссякаемой энергией, и она отправилась в инспекционную поездку по другим английским госпиталям в Крыму: «Путешествие оказалось крайне тяжелым и проходило в жутких бытовых условиях. Целые дни напролет ей приходилось трястись в седле или багажном фургоне по каменистому и пустынному плато. Порой по нескольку часов она шла под снегом, падающим тяжелыми хлопьями, и лишь глубокой ночью добиралась до своего барака, проделав множество километров пешком по опасным оврагам... Она подхватила лихорадку и в какой-то момент сама оказалась на грани жизни и смерти. Но все равно продолжала работать. Даже если она не могла подняться с кровати, то могла писать и писала до тех пор, пока рассудок не отказывался слушаться ее... Когда по прошествии нескольких недель она достаточно окрепла, чтобы вынести путешествие, ее попытались уговорить вернуться в Англию, но она наотрез отказалась. Она вернется домой, заявила Фло, только после того, как последний солдат покинет Скутари».

Севастополь все не сдавался. Осажденные в городе моряки, солдаты, рабочие, горожане, в том числе и выпущенные из тюрем преступники, объединившись под командованием адмирала Корнилова [61]и получив благословение своих священников, днем и ночью держали оборону. По всему внешнему периметру города были возведены защитные сооружения: Карантинный, Центральный и Южный бастионы, Большой и Малый реданы, позиции Казарменной и Верхней батарей, Малахов курган, который постоянно укреплялся... Осада затягивалась. В Лондоне лорда Рассела, неспособного вести победоносную войну, в конце концов заменили на Пальмерстона.

Помимо Скутари Крымская война совершила еще одно чудо — примирение королевской четы со стариком «Пэмом»: «Мы с Альбертом пришли к мнению, что из всех премьер-министров лорд Пальмерстон доставляет нам меньше всего неприятностей. Ему опасно было доверять министерство иностранных дел, но сейчас, когда оно находится под руководством опытного, рассудительного и объективного человека (лорда Кларендона), а он (лорд Пальмерстон) отвечает за все сразу, дела пошли совсем по-другому».

Став премьер-министром, Пальмерстон тоже вдруг обнаружил, что и у принца есть масса достоинств. По просьбе Виктории он приглашал Альберта на заседания кабинета министров, посвященные ведению военных операций. Положение на фронте казалось таким безнадежным, что Наполеон III решил лично отправиться в Крым. Но разве можно было’ позволить французскому императору присвоить себе их общую победу?! «Мы этого не переживем!» — воскликнула королева. Альберта же беспокоило еще и то, что Наполеон может сложить там голову, угодив под обстрел: «Император был душой партии войны, и если с ним вдруг случится несчастье, мы вероятнее всего окажемся перед необходимостью в одиночку продолжать войну, в которую нас втянули». Пальмерстон посоветовал Виктории пригласить французского императора к себе в Виндзор, чтобы убедить его отказаться от этого нового предприятия в чисто наполеоновском духе.

16 апреля 1855 года «Прекрасная Гортензия» причалила в Дувре в таком густом тумане, что с трудом можно было разглядеть красную ковровую дорожку, по которой Альберт шел навстречу гостям, его золотые эполеты подрагивали в такт его шагам. Британская корона с неожиданной роскошью принимала племянника и преемника своего смертельного врага.

В Лондоне оркестр встречал его слащавым романсом «Отправляясь в Сирию», написанным королевой Гортензией. К концу визита император, который будет слушать его по десять раз на дню, при его звуках начнет испытывать тошноту.

Но в день приезда Наполеон III был в полном восторге. Императорский кортеж ехал по городу, украшенному в его честь флагами, в котором еще семь лет назад он жил в качестве изгнанника. С радостной улыбкой он показал Евгении свой дом на Кинг-стрит. Он любил Англию, где нашел приют, когда его изгнали с родины, и где он встретил свою великую любовь — мисс Говард, одну из самых богатых дам полусвета, которая последовала за ним в Париж, продав свои замки и драгоценности, чтобы профинансировать устроенный им государственный переворот. Толпа столь восторженно приветствовала их на протяжении всего пути следования, что королевский поезд добрался в Виндзор лишь к концу дня, хотя прицеплен он был к новому локомотиву, получившему название «Альма».