Королева Виктория

В связи с тем, что войска Наполеона III вошли в Италию и началась война с Австрией, наследнику британского престола пришлось прервать свою поездку. Его срочно отправили на родину шлюпом «Скердж», возвращавшимся в Англию из Александрии. Сделав остановку в Португалии, чтобы поприветствовать своего юного кузена Педро V, недавно взошедшего на трон, он высадился на английский берег, к удивлению матери, «tres embelli» [77], как она записала по-французски в своем дневнике. Он немного похудел. И выглядел совсем взрослым.

Но в интеллектуальном плане он, увы, совсем не вырос. В дневнике сына Альберт нашел лишь несколько банальных фраз, позаимствованных из путеводителей. Карнавал произвел на него гораздо большее впечатление, чем Сикстинская капелла. Ему импонировал бесшабашный нрав итальянцев. По его мнению, перенесись бои конфетти с Пьяцца де Корсо на Риджент-стрит, они были бы не такими веселыми.

Принц пребывал в глубокой печали. Его сын, не имевший никакого желания ни творить добро, ни самосовершенствоваться, был совершенно не похож на настоящего джентльмена: серьезного, эрудированного, радеющего о счастье своих будущих подданных. Каждый новый день приносил новые разочарования. Но Альберт не намеревался отступать от программы Штокмара. Берти отправился в Эдинбург, чтобы пройти обучение на летних курсах при университете. По возвращении оттуда он поступил в Оксфорд. Но не в колледж, а в закрытое учебное заведение, «дабы быть вдали от соблазнов светской жизни и иметь возможность целиком посвятить себя учебе». Единственным дозволенным ему развлечением была псовая охота, в которой вскоре ему почти не будет равных. Сатирический еженедельник «Панч» задавался вопросом, стоит ли так забивать мозги наследнику престола, и обвинял Альберта в чрезмерном педагогическом рвении.

Канада, выполнившая свой союзнический долг в Крымской войне, заслужила в качестве награды королевский визит, и Пальмерстон советовал королеве поехать туда. Но Виктория слишком ценила в путешествиях комфорт, чтобы рискнуть отправиться в колонию, где пока еще не было железных дорог: так, может быть, Берти заменит ее? В последнюю минуту в программу визита включили и США. «Пусть канадцы покажут этим американским республиканцам, что можно жить в счастье и мире и под сенью монархии», — изрек Альберт, никогда не упускавший случая наставить ближнего.

Принц проводил сына до Плимута. Молодой человек рассеянно слушал его последние наставления, поднимаясь на борт судна. Как и его мать, он страстно любил путешествия и эту страсть пронес через всю жизнь.

В Оттаве он заложил первый камень в фундамент местного парламента. Открыл железнодорожный мост через реку Святого Лаврентия. Он охотился, любовался Ниагарским водопадом, сплавлялся на плоту через пороги и не пропустил ни одного из двадцати двух танцев на балу, устроенном в его честь мэром Квебека. В этой стране первопроходцев все было внове для него и все вызывало восхищение. Постоянно улыбающийся и чрезвычайно милый, этот нерадивый ученик Штокмара с блеском выполнил возложенную на него миссию, к которой его не мог подготовить ни один университет.

В первом же своем отчете Брюс сообщил королевской чете, что Берти справляется со своими обязанностями «очаровательнейшим образом». При этом наставник тщательно избегал упоминаний о том, что его подопечный во время танцев нашептывает дамам на ушко комплименты, а компанию какой-нибудь красотки предпочитает любым официальным церемониям.

В США он посетил Детройт, Чикаго, Сент-Луис, Цинциннати, Питсбург и Балтимор. В Вашингтоне его принимал президент Бьюкенен, который привез его на Маунт-Вернон [78], где Берти посадил каштан на могиле Вашингтона. Этот жест тронул всю Америку. Простота и веселый нрав принца Уэльского покорили сердца американцев. А молодой человек был, в свою очередь, покорен красотой и очарованием племянницы президента.

В Нью-Йорке его встречала восторженная толпа. Чуть ли не миллион взволнованных мужчин и женщин махали флажками и приветствовали его радостными криками: это был первый визит члена английской королевской фамилии в Америку после Войны за независимость. Берти устроили такую овацию, какой никто не ожидал, и он — первый. Таким образом дало знать о себе его обаяние. И проявилась еще одна общая с матерью черта — он, как и она, до конца жизни будет оставаться любимцем толпы.