Королева Виктория

19 декабря королева, одетая во все черное, морем отбыла в Осборн, перед отъездом она отрезала по пряди волос у себя и своих дочерей, чтобы их длинные шелковистые локоны вложили в руку ее горячо любимого супруга. По традиции женщины не должны были присутствовать на похоронах. Берти посадил мать и сестер на королевскую яхту. В Виндзоре он руководил траурными мероприятиями с исключительным достоинством, ему помогали его брат принц Артур, Фриц и герцог Саксен-Кобургский. Похороны прошли без какой-либо помпы, как того желал сам Альберт, в присутствии всех видных политических деятелей королевства. «Прощаясь с принцем Альбертом, мы прощались с нашим Государем. Этот немецкий принц в течение двадцати одного года правил Англией с такой мудростью и энергией, каких не проявил до него ни один из наших королей», — писал Дизраэли. Многие не смогли удержаться от слез, когда немецкий хор запел кантик [82]«Я не останусь в могиле».

Перед тем как покинуть Виндзор, Виктория выбрала место для мавзолея, в котором будет покоиться Альберт. Его построят во Фрогморе, неподалеку от склепа ее матери. Там будет возведена восьмиугольная капелла по проекту друга принца-консорта Людвига Грюнера, который взял за образец итальянские церкви XIII века, а расписана она будет в стиле Рафаэля, столь любимого Альбертом.

Нисколько не сомневаясь в том, что она скоро последует за мужем, Виктория привела в порядок все свои бумаги.

«Нет у меня больше счастья в жизни! Весь мир ничего больше для меня не значит... Оказаться разлученными в разгар весны нашей жизни, увидеть порушенным наш семейный очаг, такой чистый, счастливый и мирный, который только и давал мне силы выполнять столь ненавистные мне обязанности», — писала она из Осборна дяде Леопольду.

Еще больше, чем боль потери, ее угнетала мысль, что она не сможет достойно продолжить ту колоссальную работу, которую столь образцово выполнял принц. Дотошный Альберт интересовался абсолютно всем. В 1859 году, например, он пригласил в Бальморал ученых, и они едва уместились в двух омнибусах, которыми их доставили туда. Как она могла продолжить его дело, если ни в чем не разбиралась! Кстати сказать, муж постоянно напоминал ей об этом. Именно Альберт по утрам одобрял выбор ее платья и шляпки. Именно Альберт диктовал ей все ее речи и письма, которые ей следовало написать. Именно Альберт объяснял ей, какую позу она должна принять перед художником или скульптором, дабы ее изображение дошло до потомков во всем своем величии, восславляя монархию. 21 декабря Мериме поделился с матерью императрицы Евгении дошедшим до него слухом: «В Англии, видимо, опасаются, как бы королева, отличающаяся “повышенной возбудимостью”, как это дипломатично и тактично называют здесь, не потеряла над собой контроль и не наделала бы глупостей. Ведь раньше ее сдерживал принц Альберт, известный своим здравым смыслом. Теперь же нет никого, кто мог бы заменить его».

Виктории казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Она потребовала, чтобы Военно-морское артиллерийское училище в Портсмуте прекратило стрельбу из своих пушек, поскольку это было слишком тяжелым испытанием для ее бедных ушей. Она была так погружена в свой траур, что в иные дни даже не могла разговаривать. Целыми часами сидела она в полной прострации в своем кабинете и с бесконечной тоской смотрела застывшим взглядом на проплывавшие за окном тяжелые тучи, даже не видя их. Ветер гнул к земле последние молодые деревца, посаженные Альбертом. Она не могла отмечать Рождество, без ее «обожаемого ангела» этот праздник терял для нее всякий смысл. Даже забавные словечки Беатрисы, которой скоро должно было исполниться четыре года, больше не вызывали у нее улыбки, поскольку рядом не было их «дорогого папы», чтобы восторгаться этим вместе с ней.

Память ее хранила все жесты, все слова принца. Она постоянно возвращалась к ним, дабы исполнять свои обязанности с достойным похвалы усердием. «Его желания, его планы, его мнение по всем вопросам отныне будут для меня законом. Никакая сила в мире не сможет заставить меня отказаться от того, что он решил или пожелал!» — писала она 24 декабря дяде Леопольду, который сообщил ей о своем приезде, он собирался вновь направлять ее в жизни, как делал это, когда она была ребенком.

Но она уже не была той юной и наивной королевой, какой была до замужества, она была матерью девятерых детей, а еще и бабушкой. И это для них она должна была защищать интересы короны, это для них она станет бдительной хранительницей династии. Верной воле Альберта, который тщательно спланировал будущее каждого из своих детей.