Королева Виктория

О строгом выговоре, который премьер-министр Гладстон получил от королевы в связи с трагической гибелью генерала Гордона, он узнал от станционного мастера, когда возвращался в Лондон из Ланкашира. Это так расстроило его, что он даже подумал о том, чтобы подать в отставку. Королева, конечно, ждала от него такого решения, однако оно пришло чуть позже и совершенно по другому поводу. Кабинет Гладстона получил вотум недоверия в связи с провалом бюджетной политики, и вскоре Гладстон вместе с министрами явился к королеве, чтобы отдать ей печать и сложить свои полномочия. Королева даже не пожелала пожать ему руку на прощание, а когда он спросил, может ли поцеловать ей руку, она нехотя протянула ему несколько пальцев и брезгливо поморщилась. А вскоре после этого к королеве в Осборн явился с докладом генерал Вулзли, который чуть позже сообщил герцогу Кембриджскому, что «королева была вне себя от счастья, что наконец-то избавилась от ненавистного ей Гладстона и его грязных сторонников». Она радовалась «как школьница, которая наконец-то закончила школу!».

Однако консервативное правительство лорда Солсбери, которое в июне 1885 г. пришло на смену кабинету Гладстона, просуществовало несколько месяцев, и королева, стремясь во что бы то ни стало избежать новой встречи с Гладстоном, совершенно сознательно пошла на нарушение конституционного порядка и преступила пределы установленных законом прерогатив. Сперва она просто-напросто отказалась принимать отставку Солсбери, к которому уже успела привыкнуть, а затем все же была вынуждена подчиниться закону и подписала его прошение об отставке, подарила ему на память свой бронзовый бюст и даже предложила титул герцога. Между тем назначение нового главы правительство явно затягивалось. Королева отчаянно пыталась найти выход из положения и не допустить к власти человека, который может погубить «ее дорогую и великую страну» и фактически «превратить ее в руины». А либералы в палате общин уже открыто выражали свое недовольство политикой затягивания и требовали окончательного решения правительственного кризиса. «Королеву совершенно не волнует, — писала она, — если все узнают, что она не испытывает абсолютно никакого желания признавать этого полоумного и во многих отношениях чудаковатого старика» [57].

* * *

Разумеется, в конце концов королева вынуждена была подчиниться установленному порядку и назначить новым главой кабинета ненавистного ей Гладстона, но сделала это так неохотно и с таким выражением лица, что тот долго нервничал и уехал из дворца с кислой миной. «Я вынуждена была поручить формирование нового правительства этому старому безумцу, как называет его Луи, — сообщала королева своей старшей дочери. — Но при этом поставила условие, чтобы бездельник лорд Грэнвилл ни в коем случае не занял пост министра иностранных дел (новым министром был назначен граф Роузбери). К тому же я потребовала, чтобы новое правительство не смело менять внешнюю политику страны. Но все равно это ужасно и невыносимо... Это страшная неудача потерять такого человека, как лорд Солсбери, который является самым умным, самым покладистым и самым свободным от всяческих предрассудков государственным деятелем из всех, которых я когда-либо встречала».

В течение всех нескольких месяцев третьей администрации премьер-министра Гладстона в 1886 г. королева постоянно обращалась за консультациями к лорду Солсбери, пытаясь выработать наиболее надежный подход к противодействию политике Гладстона. Так, например, она делала все возможное, чтобы провалить политику гомруля в отношении Ирландии и решительно отвергала все напоминания о том, что конституционной обязанностью королевы является всемерная поддержка законно избранного правительства. В июне 1886 г. законопроект Гладстона о введении гомруля для Ирландии потерпел поражение. Королева ликовала. Она всегда считала, что любые попытки введения самоуправления будут «пагубными для самой Ирландии и трагическими для Англии, поскольку будут способствовать усилению сепаратизма и грозить развалом всей страны».

Королева с нескрываемой радостью приняла отставку Гладстона и радостно приветствовала возвращение лорда Солсбери. Он казался ей более сговорчивым, тонко понимающим хитросплетения британской политики и к тому же не тревожащим королеву по пустяковым делам. Он весьма уважительно относился к почтенному возрасту королевы и поэтому никогда не пытался диктовать ей свои условия или оказывать на нее хоть какое-то давление. Многие гости лорда Солсбери, которые находились в его доме на Французской Ривьере, неоднократно отмечали, что королева души в нем не чает и приезжает к нему даже без приглашения. «Действительно, — писал один из гостей лорда Солсбери, — я не видел более близких людей, которые так легко находят общий язык и никогда не вступают в конфликт друг с другом. Аристократические манеры и взаимное уважение делают их прекрасными друзьями, за которыми просто приятно наблюдать».