Королева Виктория

Вернувшись в ноябре в Виндзор из «мрачного и темного» Балморала, королева почувствовала себя немного легче, но слишком обильный ужин 14 ноября сказался на ее здоровье не самым лучшим образом, и она снова погрузилась в состояние отчаяния и безысходности. К тому же ей приходилось постоянно напрягать голос, чтобы ее услышала совершенно оглохшая принцесса Уэльская, что окончательно лишало ее сил. При этом королева не любила, когда с ней обращались как с инвалидом, но если чувствовала некоторое облегчение, то сразу же оживлялась и неизбежно переутомляла себя. Бернард, муж Мари Маллет, находившийся в то время в Виндзоре, выразил серьезные опасения, что «это вполне может быть началом ее конца».

Настроение отчаяния и безысходности нашло свое выражение в последних дневниковых записях королевы, сделанных ее рукой в этом месяце.

«Как и все, чувствую себя подавленной и разбитой, — написала королева. — Аппетит полностью исчез, и мне вообще ничего не хочется есть (5 ноября)... Я по-прежнему чувствую отвращение к еде (9 ноября)... Была ужасная ночь... от боли не могла уснуть. Когда попыталась подняться, ощутила настолько невероятную слабость и усталость, что даже не пошла в церковь, к моему великому сожалению (11 ноября)... Провела беспокойную ночь и чуть не выла от боли. Встала очень поздно, но чувствовала себя такой слабой, что ничего не делала и весь день проспала на диване (28 ноября)... После совершенно бессонной ночи я провела не менее ужасный день и не выходила не только из дома, но даже из комнаты (2 декабря)... Видела сэра Фрэнсиса Лейкинга, который уверял меня, что со временем аппетит может восстановиться... Он посоветовал мне пить по нескольку раз в день молоко и немного виски (11 декабря)... Была очень трудная ночь, в течение которой я так и не сомкнула глаз (18 декабря)».

В тот день королева в последний раз покинула Виндзор и направилась в Осборн, но уже не ждала с нетерпением Рождества, как это было раньше. Она практически полностью потеряла сон, несмотря на огромное количество потребляемых снотворных таблеток, а одолевавшая ее днем сонливость не давала возможности заняться своими письмами, государственными бумагами и другими важными делами. Накануне Рождества она вошла в комнату, где уже стояла наряженная прислугой елка, но уже почти ничего не видела. Пелена застилала глаза, и даже яркие огоньки свечей казались ей мутными пятнами. «Я испытала острый приступ меланхолии, — записала она в дневнике, — из-за того, что практически ничего не вижу». На следующий день наступило Рождество, и королева с горечью узнала, что ночью умерла леди Черчилль, ее лучшая подруга, которая в течение пятидесяти пяти лет состояла при королевском дворе и всегда была рядом с королевой в ее лучшие годы, проведенные в Шотландии. «Лучше бы мне не говорили об этом, — горько заметила королева, — поскольку слишком грустно думать, что нечто подобное скоро произойдет и здесь».

65. СМЕРТЬ

«Я сделаю все, что вы мне прикажете. Я очень больна».

«Начался еще один год, — сообщает нам первая запись королевы в 1901 г., — но я чувствую себя настолько слабой и больной, что вступаю в этот год с грустью». Через две недели дневниковые записи королевы обрываются. За день до последней записи она встретилась с фельдмаршалом лордом Робертсом, преемником Вулзли на посту главнокомандующего британской армией, и обсудила с ним перспективы войны в Южной Африке, из-за которой, как она считала, заметно ухудшилось ее здоровье. Другой причиной своего немощного состояния королева считала слишком нервный и напряженный визит в Ирландию в предыдущем году. Помимо всего прочего королева посвятила лорда Робертса в кавалеры ордена Подвязки, и во время церемонии тот заметил, какой старой и больной выглядела королева. Она разговаривала с ним в течение часа, но уже не была такой язвительной и остроумной, как прежде. За день до этого доктор Рид отметил, что королева стала похожей «на ребенка, который испытывает апатию ко всему происходящему». А 16 января он отметил в дневнике:

«Королева провела беспокойную ночь, а весь день пребывала в состоянии болезненной сонливости. Правда, она все время порывалась встать с постели, смущенно повторяя, что ее ждут срочные дела, однако так и не нашла в себе сил сделать это. Перед обедом я видел, что она лежит на кровати в своей комнате, но служанки сказали, что она находится в дремотном состоянии и вряд ли обратила на меня внимание. Впервые в жизни я видел королеву лежащей в постели в полдень. Она лежала на правом боку, подогнув под себя ноги, и меня поразило, какой маленькой она показалась мне в тот момент... Она не вставала с постели до шести часов вечера, когда ее наскоро одели в домашний халат и вывезли на коляске в гостиную... В половине восьмого я снова осмотрел ее. Она находилась в полудремотном состоянии, а ее речь была уже совершенно бессвязной».