Королева воинов

Светоний кивнул стражнику, тот откинул кожаный полог и приказал гонцу войти. Вошедший чуть замешкался в проходе, а затем медленно вышел на середину шатра. С удивлением глянув на присутствовавшего тут же бритта, он запнулся, не уверенный, что может при нем говорить.

— Какие новости из Лондиния, центурион? — спросил Светоний.

— Весь город разрушен. Сгорело все — каждый дом, каждый склад, все лавки и таверны. Каменные здания форума уничтожены варварами.

Светоний вздохнул:

— Форум можно отстроить заново. Что с жителями?

Центурион лишь покачал головой.

Светоний тихо произнес:

— Скажи мне…

— Массовая резня, командующий. Мужчины, женщины, дети… Их распинали, жгли, душили, отрубали головы… Каждого…

— Каждого? Всех? Никому не оставили жизнь и не сделали рабом?

Гонец вновь лишь покачал головой:

— Никого. Всех женщин повесили, у многих… Это немыслимо! Я никогда не видел ничего подобного, хотя сражался с дикарями в Германии и изощренными убийцами в Сирии. Я приехал в Лондиний после того, как ушли последние из восставших. Я видел лица мертвых детей… Я никогда не видел детей настолько… — не в силах продолжать, он замолчал.

— Говори, центурион, — жестко произнес Фабий.

Справившись наконец с волнением, гонец продолжил:

— Но и это еще не самое худшее. Перед тем как они были убиты, они висели распятые, и некоторые из женщин были пронзены копьями, через все туловище… Это было… А мужчины… Им отрубили головы. Я видел несколько голов в реке. Их просто бросили туда. Помните, что египтяне сделали с головой Помпея сто лет назад? Мы никогда не забудем этого, правда ведь? И мы никогда не забудем, что эти варвары сделали с нашими людьми. Это было…

— Ты свободен, центурион, — прервал его Фабий.

Тот стоял, переводя взгляд с одного начальника на другого… Светоний кивнул и поблагодарил его за отчет. Центурион повернулся и покинул шатер. Несколько мгновений царило молчание, потом Каллист произнес:

— Должно быть, это были их жрецы, друиды. Это они молятся богам, которые требуют таких жертв.

Светоний покачал головой:

— Я уверен, что мы уничтожили всех друидов, не оставив ни одного. Нет, это работа Боадицеи и ее армии. Только их одних.

— Я говорил вам, — громко сказал Кассий, — я говорил, какая она. Она — худшая из женщин, злой дух, ходящий по земле. Мы должны уничтожить ее, потому что если она жива, то придет за мной и…

Полностью проигнорировав бритта, Светоний сказал:

— Да, она жестока, но мы должны помнить, что это был незащищенный город.

— Но это — ужас, который мы не должны забыть, командующий, — сказал Каллист, все еще пребывая в смятении от услышаного.

— Да, префект! Это — крайность даже для варвара. Но большее ли это варварство, чем то, что творим мы сами, римляне, заставляя зверей на арене разрывать людей на части? Разве это более жестоко, чем убивать жителей провинций, провозглашая, что несем им знания и цивилизацию?.. — спросил Светоний.

— Да! — перебил Фабий, — Это — намного более жестоко! На арене умирают рабы, преступники или те, кто добровольно избрал судьбу гладиатора, зная, что столкнется со смертельным риском. Но это… — Он указал в сторону Лондиния. — Это — избиение безвинных. Римских мужчин, женщин и детей! Избиение для удовольствия. Это хуже, чем все, что мне доводилось видеть. Насаживать женщин на пики… отрезать…

— Довольно! Я слышал то, что пришлось рассказать центуриону. Да, это деяние больного разума, нечеловеческое и противоречащее цивилизации, которую мы, римляне, несем в этот уголок мира. Но оно — относительное зло. Сегодня только самые развращенные римские мужчины грезят об утехах с маленькими мальчиками, а ведь греки высшей формой наслаждения и моральности считали обучение радостям постели детей. В Риме сегодня не порицают императора, а во времена божественного Августа это было общепринятой вещью… Император поощрял критику, дабы развивать свое собственное остроумие и таланты своих полководцев в этой области. Понятия о морали меняются в разные эпохи и в разных местах. То, что мы считаем в поведении этих варваров отвратительным и бесчеловечным, вполне могло быть нормальным во времена Тарквиния Древнего. А посмотрите на наших римских богов: они пожирали детей, насиловали женщин, сочетались для собственного удовольствия с животными и со смертными и делали прочие кошмарные вещи, а мы по доброй воле рассказываем об этом своим детям!

— Но вы же не оправдываете эту безумную Боадицею? — спросил Каллист.