Королева воинов

Светоний почувствовал внезапный страх своих людей. Он взглянул на берег. Вдруг, будто бы из воздуха, на нем появились тысячи бриттов. У некоторых были мечи и копья, но большинство были безоружны, многие были совсем голыми, и мужчины, и женщины — все раскрашены синим. Зрелище было ужасным, словно видение из самых глубин мира теней. Среди воинов мелькали сотни жрецов-друидов. «О Юпитер, — подумал он, — все колдуны собрались здесь!»

Все разговоры в его лодке и на других сразу оборвались, как только римляне с ужасом увидели эту огромную армию, которая словно бы ниоткуда появилась на берегу. Но больше всего ужасали друиды и жуткий грохот их барабанов.

Друиды подступили ближе к воде и вдруг запели устрашающую песню. Поднимая сжатые кулаки и завывая, они предрекали римским солдатам смерть. Они вскидывали руки к небу, призывали своих богов спуститься и поразить римлян.

Люди Светония были уже близки к панике. Они могли сражаться с огромной армией, даже если уступали ей в численности три к одному, но ничего не могли поделать со страхом перед друидами, этими демонами из бездны. Все гребцы замерли, лодки начало сносить легким течением, а римляне все не могли оторвать глаз от устрашающего зрелища. Они не преодолели еще и половины пути, но были уже близки к поражению.

Внезапно жрецы расступились, и вперед, на мелководье, выскочили страшные существа. То были не обычные женщины, и даже не фурии, но настоящие гарпии. Их жуткие лица были раскрашены синим и коричневым, глаза были похожи на бельма мертвецов, а волосы, измазанные белой глиной, торчали, словно стрелы. Вопя и трясясь как в падучей, они заклинали римлян уйти или умереть на этом берегу.

Воздух, еще недавно ласкавший утренней свежестью, весь наполнился бормотанием и проклятиями друидов, скрежетом голосов существ, лишь отдаленно напоминавших женщин, и грохотом барабанов. Светоний оглядывал лодку за лодкой и понимал, что грядущая битва уже почти проиграна. Его люди, даже если и высадятся на землю, так скованы ужасом, что не смогут сражаться.

Отчаянно стремясь перехватить инициативу, Светоний встал на носу лодки и что было сил запел непристойную песню римских таверен.

Словно очнувшись от дурного сна, солдаты посмотрели на своего полководца. Они были изумлены. Обычно суровый и строгий, Светоний не просто улыбался, но почти смеялся и пел грубую песню о женщине, которая притворилась мужчиной, пробравшись в армию, чтобы соединиться со своим любовником.

Постепенно, один за другим, эту песню подхватили все солдаты в лодке. Сначала они пели негромко, но затем, черпая друг у друга силы, запели во весь голос. Потом и ближняя лодка, а затем и все остальные присоединились к ним. К моменту, когда лодки приблизились к суше, вопли женщин и крики друидов совсем потонули в песне о женщине, которая каталась в пыли со своим любовником перед всем легионом.

Светоний нанес первый удар, освободивший римскую армию от наваждения. Рискуя жизнью, он приказал ближайшим лодкам подождать, чтобы его посудина первой достигла берега, и затем, впереди своих людей, спрыгнул на землю и прокричал:

— За Сенат и народ Рима! За императора и все, ради чего мы живем! Сила, честь и слава армии!

Прямо против них бесновалась кучка друидов, они размахивали белыми костями и выкрикивали проклятия. Женщины делали непристойные жесты.

Светонию нужно было теперь доказать, что перед ними — не воины. Он подбежал к самому высокому жрецу, глаза которого горели ненавистью, выхватил меч и одним мощным ударом снес тому голову. Тело друида рухнуло на песок, и руки вытянулись, словно пытаясь схватить голову, укатившуюся в море.

Гарпии зашипели и бросились на него, но Светоний быстрыми взмахами меча разрубил одну пополам, а другим отсек руки. Его люди издали боевой клич римлян и набросились на друидов, рубя, круша и убивая все, что оказывалось перед ними. Светоний был даже удивлен тем, что не встретил серьезного сопротивления. И он оказался настолько оглушен криками и шипением безумных женщин, что почти не слышал, как к берегу пристали остальные лодки и его люди с воплями ярости и воинственными кличами набросились на противника.

Толпа друидов рассыпалась. Они повернулись и побежали с берега, но римляне настигали их и на склоне холма; одним они вонзали мечи в спину, других пронзали копьями.

Светоний оглядел побоище, не в силах понять, почему это войско, отряды которого столь яростно нападали на него до переправы, теперь словно не желало сражаться. Почему вперед выступили только друиды и гарпии? Почему сами воины бриттов не спустились с холмов и не защитили свой остров от римлян? Похоже, он рано успокоился. Когда женщины и жрецы пали на песок под безжалостными ударами не боявшихся больше римлян, рык ненависти вырвался у кельтских мужчин и женщин, стоявших на траве дальше от воды. Те, кто был с оружием, воздели его к небу, безоружные просто потрясали голыми руками, и все они вдруг устремились к римлянам.

Увидев это, Светоний закричал:

— Стоять, воины! Придержите мечи! Поднять копья! Приготовиться к атаке!