Королева войны

Агатра, однако, не скучала. Уже несколько месяцев все три колонны полулегиона гоняли в хвост и в гриву. Если бы комендант Йокес мог увидеть, к чему привели действия его спешившейся конницы, он вырос бы в собственных глазах, но вместе с тем наверняка и разозлился бы. Вне всякого сомнения, он произвел в свое время желаемое впечатление, но заодно дал повод для дрессировки трех сотен воинственных зверей, которым, возможно, вскоре предстояло встать напротив передовой линии его войск. Ответственная за дисциплину и обучение заместитель командира полулегиона, обленившаяся за время пребывания на посту фаворитки при императорском дворе, больше времени проводила в Кирлане, чем в своем гарнизоне рядом с городом. Но так было когда-то. После возвращения из Буковой пущи надсотницу, которую и без того недолюбливали солдаты, попросту возненавидели. Иногда в гарнизон приезжал ее муж, мелкий городской урядник, — поговаривали, что с целью исполнения супружеских обязанностей, хотя бы раз в месяц… Похоже, действительно так и было. Возможно, надсотница записала где-то имена своих детей, поскольку в противном случае наверняка успела бы их забыть. Бесконечные марши, стрельбы, силовые упражнения и купания в ледяной реке (была лишь ранняя весна!) уже выходили солдатам боком. Мелкая, лениво несшая свои воды Кевра имела возле устья ширину в полчетверти мили. Через месяц в полулегионе не было солдата, который не преодолел бы ее в обе стороны. Мокрые всадники судорожно цеплялись за гривы плывущих лошадей, соперничая с лучниками и топорниками. Несчастные пехотинцы, то плывя, то идя по многочисленным мелким местам, толкали перед собой десятки неуклюжих плотов, нагруженных самыми тяжелым или могущим пострадать от воды снаряжением. В намерения подсотницы не входило ни утопить, ни застудить насмерть своих солдат; форсирующих реку легионеров и гвардейцев сопровождали лодки, готовые поспешить на помощь тонущим, на берегу же ждали кружки с водкой и котлы с горячим супом (которые отнюдь не добрались туда сами — повара вместе с частью прислуги преодолели реку несколько раньше, вместе с отрядом добровольцев передовой стражи…). Точно так же, когда объявлялся форсированный марш, за колоннами двигались повозки, подбиравшие тех, кто действительно нуждался в помощи. Они пригодились многим. Два раза полулегион маршировал целые сутки, от рассвета до рассвета. Шли все, в том числе и спешившиеся конники. В первый раз они преодолели пятьдесят две мили. Во второй — пятьдесят шесть. Это было почти вчетверо больше, чем предписывали нормы. Считалось, что пехота должна преодолевать в среднем пятнадцать миль в день.

Но надсотница плавала и ходила вместе со всеми. Ее терпеть не могли, но вместе с тем ею восхищались. Эта женщина была вдвое старше, чем ее подчиненные. Первый суточный марш она не сумела пройти до конца — со стертыми до живого мяса ногами ее пришлось уложить на повозку. Это она перенесла спокойно — целый обоз вез вместе с ней почти сотню двадцатилетних парней и всех девушек полулегиона. Второй марш, через месяц, она завершила во главе подчиненных.

Через несколько месяцев учений солдаты получили награду. В гарнизоне появились десятники и офицеры в светло-серых мундирах. Император послал их специально затем, чтобы они посмотрели, как тренируется армектанский гвардейский полулегион… Через три дня они вернулись в Кирлан. Вскоре пришло письмо с просьбой прислать добровольцев — четверых щитоносцев и столько же пеших лучников. Впервые в истории империи императорская гвардия готова была принять пополнение не только из гвардейских клиньев, но и из обычных отрядов легиона… Надсотница прочитала письмо на утреннем построении и потребовала от своих офицеров представить список добровольцев. Она ждала до вечера, потом пошла спать.

Никто не вызвался.

Известие об этом отправили в Кирлан. Император ответил лично; его короткое, состоявшее из полутора десятков слов письмо повесили на стене в большой столовой. Император не держал обиды на солдат гвардейского полулегиона. Он восхищался их выдержкой и называл их образцом для остальных.

Все три колонны, сначала гвардейская, потом остальные, получили от Агатры по пять дней отпуска. Потом учения возобновились.

Надсотница отнюдь не скучала, ожидая вызова во дворец.

В Кирлане произошло нечто странное, и надсотница пыталась понять, что именно. В дворцовых коридорах толпа придворных, просителей и прислуги внешне оставалась такой же, как всегда. И тем не менее что-то изменилось… Агатра прошла полдворца, прежде чем поняла, в чем дело. В воздухе висела война.